Иудей распахнул талиф, и на его животе капитан увидел пояс, представляющий набор ножен, в которых размещались метательные ножи невиданной им ранее формы.
— Решение принять участие в сражении одобряю, — говорил капитан, глядя на пояс иудея, — но согласись, что нужно поверить в силу нового оружия, которое я прежде в глаза не видел. Покажи свое мастерство на деле, думаю, это не трудно.
Старшина отошёл от мачты почти на половину длины галеры и спросил: «Куда?»
Капитан указал отметину на мачте и отошёл на всякий случай подальше от указанного места. Он не успел заметить, когда иудей выхватил нож из пояса и метнул. Что-то мелькнуло в воздухе, и нож задрожал в точно указанном месте. Для убедительности старшина метнул еще два ножа: они расположились на одной линии на одинаковом расстоянии друг от Друга.
Капитан подошёл к мачте и попытался вытащить нож — усилий хватило с трудом.
— Могу метнуть сильнее, но кто сможет извлечь нож из мачты?
Старшина показал рукой в сторону сидящих на корточках иудеев.
— Другие из моей команды владеют ножами не хуже; нас учат с мальчишеских лет. На каждом из них пояс по двадцать ножей, промахов мы не делаем.
Вокруг шла подготовка к бою. Капитан обратился к старшине:
— По-твоему, сколько же людей несут три преследующие нас корабля?
— На каждой фелуке по 80–90 человек; отчаянные люди, не боящиеся смерти, хорошо владеют холодным оружием.
Капитан усмехнулся:
— В наше время, если ты очень боишься смерти, лучше не выходить за порог своего дома. Исход морского боя решает не только мастерство воинов, но и организация, порядок, дисциплина, которыми шайки пиратов не обладают. Правда, нападающих в два раза больше по численности…
Откуда-то на галере появились деревянные щиты, и гребцы устанавливали их вдоль борта, закрывая будущих защитников по пояс и выше. В местах размещения воинов щиты достигали человеческого роста и служили хорошей защитой от дротиков, стрел, свинцовых шаров. Оружия было достаточно. Гребцы были вооружены по римскому образцу. Страха перед могущественным противником не чувствовалось. Капитан понимал психологию людей и покупал рабов с расчётом на их природную храбрость; наблюдалось даже некоторое нетерпение схватиться со знаменитыми пиратами.
Укрывшись щитами, галера медленно подвигалась вперёд.
И капитан, и принципал хотели использовать скрытые возможности для ослабления нападающих до момента прямого абордажа. Набитые людьми фелуки начали вплотную приближаться к галере. Одна из них стала заходить с правого борта, две другие — с левого с намерением зажать галеру одновременно с двух сторон. Галера, подгребая пятью веслами левого борта, сама стала приближаться к атакующему судну.
Техника абордажа была известна обеим сторонам. Пять вёсел галеры поднялись и уперлись в борт фелуки, не давая ей приблизиться и высадить десант. Пираты забросили канаты с крючьями за борт галеры, стремясь сломать вёсла силой своих рук. Так они надеялись подойти вплотную к самой галере. В напряженный момент с галеры в дело вступили лучники и метатели, обрушив тучу стрел и дротиков на атакующих. Вёсла выгибались и трещали под усилием натянутых канатов, но человек двадцать из команды фелуки были убиты или тяжело ранены и в дальнейшей борьбе участия принять не могли. Большая часть лучников и метателей дротиков перешла на левый борт, где на сближение подошли две другие фелуки.
По экипажу подошедших фелук был нанесён такой же удар метательными средствами.
Раздался треск сломанных вёсел, и все три фелуки были притянуты к бортам галеры. На палубу галеры пираты прорывались между высокими щитами, но там их встречали копья и мечи. Некоторые пользовались особенно лихим приёмом: повиснув на канатах, подвешенных к верхушке мачты, они перелетали на палубу вражеского корабля и вливались в общую свалку. На этот раз, не успев приземлиться на палубу, они падали мёртвыми, получив удар ножа иудея. Несмотря на прочную оборону, всё новые и новые группы пиратов прорывались на палубу корабля, и казалось, что через несколько минут боя они заполнят собой свободное пространство палубы. Грохот сражения стоял над сцепившимися кораблями. Кто криком подбадривал впереди идущих, кто издавал последний вопль, расставаясь с жизнью. Кричали все в общем шуме лязга мечей и треска щитов. Иудеи равномерно рассредоточились по палубе так, чтобы спины их были защищены палубными надстройками. С начала абордажа, стоя на своих местах, они невозмутимо метали ножи в появляющихся в их поле зрения пиратов.
Палуба была завалена телами погибших, а натиск пиратов не ослабевал. В одно мгновение обстановка изменилась. Капитану пиратов стало ясно, что он попал в ловушку. Экипаж галеры был обучен и готов к бою, на палубе шло истребление его людей. Трубные звуки перекрыли шум сражения, призывая пиратов вернуться на свои фелуки. Но осуществить призыв оказалось непростым делом. С большим усилием прорвались пираты на палубу галеры, с неменьшим предстояло вырваться назад. Кольцо окружения вокруг пиратов становилось все плотнее, пока оставшиеся в живых не побросали оружия, понимая бесполезность сопротивления. Их не спешили прирезать, памятуя о живом товаре, дорого ценившемся в местах, куда направлялась галера.
Фелуки, приняв людей, сумевших спастись с галеры, пытались отойти от галеры и уйти в море, однако капитан и принципал жаждали полной победы. Абордажные крючья полетели в обратную сторону, лучники и метатели дротиков заняли свои места. На палубе появились факельщики, и сразу же на фелуках вспыхнули просмолённые паруса. Галера начала отходить малым ходом от загоревшихся судов. На некотором расстоянии галера остановилась и спустила шлюпку, которая подошла ближе к горящим фелуками и была готова принять на борт желающих спастись. Сколько обнаружилось желающих идти в рабство! — бесстрашным пиратам жизнь была дорога. Немногие уплывали в открытое море, предпочитая смерть рабству. На палубу поставляли всё новых и новых пленных; их тут же отводили в трюм и приковывали цепями к скамьям. Галера неспешно двинулась к Геракловым столбам.
Капитан отдал приказ очистить палубу. Он наблюдал, как иудеи, прежде чем сбросить убитого в море, искали ножи, представлявшие для них большую ценность. Капитан не поленился сосчитать количество извлеченных ножей; к своему удивлению, он обнаружил 85 жертв иудеев. Так вот кому он обязан победой. Треть экипажей пиратских фелук погибла от рук молчаливых, незаметных иудеев. Сам он не поверил бы, не сосчитай лично ради любопытства. Капитан смотрел на них совсем другими глазами, чем два часа назад. Для себя он принял решение заполучить иудеев к себе на галеру; с такими людьми не страшны никакие встречи ни на море, ни на суше.
Капитан потерял в схватке несколько человек убитыми, на борту оказалось много раненых, но, установив возможности иудеев, он чувствовал себя уверенно и не боялся второго нападения. В очередном разговоре он с одобрением отозвался об участии группы старшины в морском сражении и упомянул 85 убитых, показывая, что человек он деловой, умеет видеть и взвешивать дела других. Старшина покивал головой в знак согласия, давая понять, что тоже умеет ценить свои услуги. Капитан пошёл дальше и выразил намерение треть вырученной за рабов суммы отдать иудеям. Старшина неожиданно предложил выделить ему только четвертую часть пленных, но в живом, образно говоря, виде. Капитан сделал вывод о собственных интересах иудеев в колонии оловянных рудников и с предложением службы решил повременить.
Галера подвигалась к цели намеченным путём, пользуясь попутными ветрами. Стало веселее, когда вышли за Геракловы столбы. Свежий ветер подхватил корабль и быстро повлёк его на север.
За всё время плавания никто не видел лица пленника, сопровождаемого отрядом иудеев. Пленник появлялся на палубе, когда совсем темнело. Цепей на нём не было, ничто не связывало его движений, но спутники ни на минуту не выпускали его из вида. Днём же пленник отсыпался в своём помещении. Капитан тысячу раз задавал себе вопрос: кто этот человек? Вопрос вертелся у многих на языке. Однако капитан своим примером гасил бродившее на корабле любопытство. Из опыта он знал, что иногда лишние знания дорого обходятся в жизни.