На мой взгляд, существуют три причины, приведшие сегодня к кризису взаимоотношений Рима и Иудеи.
Первую причину я сформулировал бы кратко: иудаизм, теократия, синедрион. Иудаизм — религия национальной замкнутости, религия только иудейского народа, и религиозное руководство всеми силами поддерживает данное ограничение в противоположность другим религиям, которые стремятся распространить своё влияние на близлежащие народы. Именно религиозная замкнутость обеспечивает теократическую форму управления страной.
Синедрион представляет верховную структуру теократии Иудеи и является на сегодня чисто религиозным учреждением, что и определяет религиозное содержание всей общественной жизни страны. Государственные функции в стране выполняете вы, римляне.
Вторая причина связана с протекторатом Рима, с созреванием сил освобождения Иудеи от римского протектората. Такие процессы в обществе с бытующим убеждением своей избранности и должны существовать. Вы же, римляне, делаете вид, что ваше пребывание в этой стране является для всех понятным благом, против которого нормально думающие люди возражать просто не могут.
Посмотри, что делается кругом. В горах появились вооружённые отряды зелотов. Начали действовать так называемые сикарии-кинжальщики; они убивают легионеров и своих соотечественников, сотрудничающих с римлянами.
Третья причина — мессианство. После упразднения царского титула в Иудее Рим принял тяжесть управления Иудеей на себя. От взаимного неприятия, непонимания не спасут ни льготы, дарованные императором Августом, ни даже тот бык и два ягнёнка, которые ежедневно приносятся в жертву по приказу императора в Иерусалимском храме.
Левиты съедают императорского быка и двух ягнят, но не способны организовать и направить развитие общества в нужное русло. Сами левиты желают спокойствия в стране и не намерены возглавлять борьбу против римлян. Иудейское общество переключилось на развитие идей мессианства. Мессия должен освободить страну от римского владычества и создать независимое государство. Если иудеи признали мессианство чуть ли не как реальность сегодняшнего дня, то члены синедриона понимают: любая попытка практической реализации этой идеи будет потоплена римскими войсками в крови. Однако в идее мессианства скрывается и великое достоинство: любого реформатора религии можно с помощью римлян отправить на крест.
Члены синедриона правильно рассчитали. Помощи нам ждать неоткуда, а для применения силы нет серьёзных оснований. Судя по степени давления, произошло серьёзное событие, угрожающее интересам первосвященника Каиафы или его ближайшего окружения. Только узнав причину, побудившую Каиафу действовать так жёстко, мы сможем сделать правильные выводы. Раньше пророков, подобных галилеянину, просто забивали камнями, а этого Каиафа почему-то хочет отправить в царство теней твоими руками. Сам я теряюсь в догадках, но точный ответ знают Каиафа, Антипа Ирод, Анна — тесть Каиафы. От них мы ничего не узнаем. Знает причину и галилеянин, но боится за своих учеников, бывших свидетелями предполагаемых событий. Свидетелей уже ищут по всему городу. Они спрятались и затаились, потому, что осознали опасность для своей жизни. Скорее всего, речь идёт о событиях, произошедших на расстоянии одного дня пути от Иерусалима. Надо выяснить, какие несчастные случаи, в том числе и случаи со смертельным исходом, произошли прошлой ночью, а чтобы сузить сектор поисков, спроси галилеянина на допросе, по какой дороге он со спутниками шёл в Иерусалим. Сейчас же, Понтий, ты выйдешь и утвердишь смертный приговор, каким бы невиновным ни был этот галилеянин.
Аман Эфер поднялся.
— Для пользы дела будет лучше, если я покину тебя. Моё пребывание здесь не должны связывать с дальнейшими событиями.
— Иди, — прокуратор поднял голову, — теперь я способен вести дело.
Ясная, спокойная речь декуриона, его совет разграничить дела сегодняшнего и завтрашнего дней вернули Понтию Пилату деловую форму. Он срочно вызвал начальника тайной канцелярии и дал указание собрать сведения о происшествиях и смертных случаях в городе и окрест на расстоянии дня пути от Иерусалима. Прокуратор смотрел вслед уходящему начальнику канцелярии и думал о возможности привлечения его к будущим своим планам. Он понимал людей тайных канцелярий, которые только наполовину подчинялись ему; вторая же половина их работы связана с наблюдением за его деятельностью и им самим.
Прокуратор приготовился внимательно слушать содержание документов, касающихся галилеянина. Он представлял глубину лжи и подлости обвинительного документа синедриона. Что там может быть правдой, если необходимо прибегать к такой мере давления? Понтий Пилат в глубине души оставался прямолинейным солдатом — врага видел как бы поверх щита. Последнее время он принимал служебные подлости как необходимые правила игры управления, удержания власти. Теперь, когда подлость схватила за горло его самого, всё в нём клокотало и звало к мщению.
— Как посмели! Как я допустил, что они смогли посметь?!
Он уже знал, что сегодняшние его победители скоро по-другому оценят развивающиеся события: они еще не поняли, кому решились диктовать свою волю. Будут пущены в ход и хитрость, и коварство, и сила — всё, чтобы первосвященник Каиафа осознал свою роковую ошибку. Исчезнут его власть, авторитет, богатство, угаснет его род на Иудейской земле!
Толпа на площади бушевала. Видимо, пока его не было в должностном кресле, страсти вышли за пределы дозволенного.
Актуарий сообщил, что доставленные документы по-новому трактуют вину галилеянина, и обвинение носит политический характер. Он обвиняется в принадлежности к секте есеев из оазиса Энгеди, известного рассадника смуты против власти кесаря. Установлено, что трое его спутников, а именно: Симон, Пётр и его брат Андрей — принадлежат к партии зелотов; из них Симон является сикарием. Группа галилеянина прибыла в Иерусалим на пасху для организации народных волнений против протектората Рима, намереваясь использовать громадное стечение народа по случаю предстоящего праздника. Действия преступной группы начались с организации беспорядков в Иерусалимском храме с целью его поджога, однако были пресечены храмовой стражей. Главарь этой группы, Иисус из Назарета, арестован и на основании документов следствия приговорён судом синедриона к смертной казни. Основание для обвинения — организация народных выступлений против власти кесаря. К обвинительному заключению приложена копия отчёта агента синедриона, внедрённого в преступную группу Иисуса из Назарета, некоего Иуды из Кариота. Подпись последнего подтверждают собственноручно все члены большого синедриона.
Толпа взорвалась ненавистью. В воздухе замелькали кулаки, криком оскалились лица:
— Распни его! Распни! Пусть кровь его будет на детях наших!
— Да что же это такое?! Многие и не видели его ни разу, а готовы детей своих заложить судьбе. Ну, варвары! Воистину варвары, а ещё обижаются, когда их так называют.
Постепенно ярость толпы стихла. Любопытство стало преобладать: у кресла прокуратора что-то происходило.
— Прочитай донесение галилеянину, послушаем, что он скажет, — обернулся прокуратор к актуарию.
Выслушав содержание донесения, галилеянин как-то криво усмехнулся.
— Иуда не мог написать донесения — он и слов-то таких не знает. Иуда — искренний человек, но слаб духом. Видимо, не уберёгся и попал в руки костоломов из тайной канцелярии синедриона, а под пыткой чего не подпишешь. Скорее всего и здесь действительно стоит его подпись.
Актуарий подошёл к прокуратору.
— Я напоминаю, игемон, что завтра праздник иудейской пасхи и по существующей традиции один из осуждённых может быть помилован по желанию народа, находящегося на площади.
— Зачем же нам заботиться об иудейских традициях? Здесь присутствует представитель синедриона, пусть он и проводит эту работу. Нетрудно представить, что здесь произойдёт, а потому передай примипиларию, чтобы он вызвал вторую центурию и поставил бы её во вторую линию оцепления. Стянуть сюда каппадокийскую вспомогательную когорту и сирийскую кавалерийскую алу. Ала должна встать справа и забить по сигналу мечами в щиты, как всегда делает перед атакой.