— Положение тяжёлое. Финансирование прекратится, силовое давление на общину усилится; подумать только, дело дошло до смертоубийства. Предположительно, синедрион принял решение по пресечению любой возможности распространения ереси. Особо опасным для основ религии синедрион считает деятельность молодых диаконов. Первосвященники поняли, что так называемые апостолы способны только поклоны отбивать и говорить о доброте и праведности Иисуса и о том, как они делили с ним хлеб насущный. Ясно, что основной удар наносится по молодёжи общины. Предвидится и усыхание источника питания для общины Иисуса. Поэтому прихожу к выводу о необходимости создания общины Иисуса в Антиохии или переводе туда Иерусалимской общины. Необходимо как можно скорее исправить допущенные ошибки.
— Получены важные новости, — сообщил Квинт Амний. — В течение последней недели все диаконы и приехавшие в общину молодые люди покинули Иерусалим в неизвестном направлении. Не прошло и несколько недель после гибели Стефана, а начинается новое наступление на назореев. Вчера в канцелярии синедриона выписан документ на имя небезызвестного Савла: ему поручено арестовать в Дамаске последователей Иисуса по обвинению в отступничестве от учения Моисея и препроводить их в Иерусалим для суда.
— Давно я слышу это имя, но так и не удосужился выяснить, какую роль играет Савл в нашем общем деле. Что за личность? Что движет этой личностью? — повернулся с вопросом Аман Эфер к курульному табу лярию.
— Личность интересная, — ответил Квинт Амний. — Мы выяснили о нём всё, что можно. Сам он родом из Тарса Киликийского. Отец его — состоятельный человек, содержит мастерскую по изготовлению тканей и шатров из верблюжьей шерсти. Учеником Савл был способным, и отец в связи с этим стремился дать сыну хорошее образование. Вот почему Савл оказался в Иерусалиме и стал одним из учеников Гамалиила, известного учёного и толкователя законов. Учитель Савла — человек просвещённый, обладает широким гражданским кругозором: выступал за свободное слово-изъявление религиозных мыслей, образовал школу — подобие греческой гимнасии. Однако под влиянием общественно-религиозной среды был вынужден свернуть свои новации. Савл способностями выделялся среди учеников, но передовой дух толкования законов не принял. Сейчас мы видим его в лагере сторонников ортодоксально настроенной части иудеев, имеющих отношение к Иерусалимскому храму, он занимает неприметную должность в одной из комиссий синедриона по религиозным доктринам. Переход в лагерь ортодоксальных иудеев я объясняю честолюбивыми замыслами. Как всякий провинциал, прибывший из глубинки и поставивший целью войти в круг избранных, он понимает, что только ретивое служение общей задаче может привлечь к нему внимание. В деле Стефана Савл показал лицо не просто фанатика, но человека, сознательно действующего в создавшейся обстановке и показывающего свою готовность и свои возможности. Сейчас он является вдохновителем и непосредственным исполнителем бесчеловечных гонений на назореев, последователей пророка Иисуса.
Люди с подобной жизненной философией достаточно циничны и работают за поощрения, о чём прекрасно осведомлены члены синедриона. Савл получил продвижение по службе, но оно незначительно в сравнении с его запросами. Он считает продвижение по службе незначительной подачкой и надеется, что разгром общины назореев в Дамаске поставит вопрос о соответствующем его выдвижении. Синедрион ценит деятельность Савла, отдаёт должное его ретивости и природному уму, но его притязания считает завышенными. Уже сейчас видна канва будущего конфликта. Савл надеется на положительный для себя исход после дамасского дела, но и сомнения начали накапливаться в его сознании. Ожидается крах его честолюбивых надежд. Когда крах произойдёт, начнётся лихорадочный поиск новой точки опоры; её не так просто найти. Необходимо обозначить в его сознании новые перспективные ориентиры. Тогда можно надеяться на появление у Савла желания пересесть в другую лодку.
— Такой умный, подготовленный и энергичный человек вдохнул бы новую жизнь в погибающее и вянущее на корню учение, — воскликнул Аман Эфер. — Необходимо с ним встретиться. Отъезд его из Иерусалима должен быть мне известен хотя бы за один день. Поможем этому человеку пересесть в другую лодку.
К вечеру Савл остановился на постоялом дворе, где он предполагал себя единственным постояльцем. Однако он ошибался: лучшую комнату занял грек из богатых негоциантов, направляющийся в Антиохию. При первом знакомстве грек оказался властным человеком, глаза его отражали глубокий ум и проницательность. В его присутствии отпадало желание суетиться.
Характером Савл был резок и даже агрессивен, к первосвященникам относился с нескрываемой иронией. Савла окружал мелковатый народ, и не чувствуя вокруг себя духовно значительных людей, он выпестовал в себе чувство превосходства. При встрече с греком чувство превосходства исчезло, осталось желание ближе познакомиться с незаурядным человеком.
Жизненная активность толкала Савла на сближение. Первые слова были произнесены, и сближение состоялось. Незнакомец оказался прост в обращении, разговор поддерживал, Савлу выказал уважение, но поведение его было сдержанным: у него отсутствовал интерес. Савл почувствовал лишь доброжелательную вежливость, но и такой настрой его устраивал.
Эдипил, так назвался незнакомец, направлялся в Антиохию, и поскольку путь совпадал, было принято решение ехать вместе в коляске грека, наилучшим образом приспособленной к подобным переездам.
Вечерний разговор касался общих тем. Эдипил разговор поддерживал, но ни одного вопроса, касающегося рода занятий и интересов Савла в Дамаске, не задал, отсекая тем самым возможность Савлу проявить интерес к нему самому.
Утром из ворот постоялого двора выкатила дорожная повозка, везущая новых знакомых. Путь был дальний, утро полно свежести, люди — бодрости.
Право на искоренение ереси являлось основным содержанием речей Савла. Грек внимательно слушал попутчика: удивлялся. Да! Могуч двигатель личной значимости в жизни людей. Откуда он появился в сыне иудейского торговца тканями? Прав мой Учитель, предполагая, что такой двигатель человек получает от предков из глубины веков по линии наследственности. Вот и наглядный пример.
Вслух, однако, Аман Эфер (это был он) не решился произнести эти слова.
— Ты многое знаешь, уважаемый Савл. Кто же был твоим учителем?
— Сам Гамалиил, один из уважаемых толкователей законов пророка Моисея. Отец мой — состоятельный торговец и был способен оплатить мою учёбу в Иерусалиме. Память у меня хорошая, тяга к знаниям проявилась рано. Сам я старался изучить и понять законы Моисея с надеждой достигнуть со временем достойных высот знаний и положения среди учёных и руководителей храмовой общины.
— Гамалиил, твой учитель, отличается, как я слышал, большой терпимостью к толкованию законов, да и к самим толкователям. Ты же, уважаемый Савл, выбрал другую дорогу: что-то ты ополчился на последователей пророка Иисуса. Гамалиил — выдающийся знаток законов Моисея, но, как показало время, понимать их можно по-разному. Вот и настало время, когда понимать их надо в соответствии с новым духом времени. Если сейчас исходить из позиций Гамалиила, можно просидеть всю жизнь на одном стуле в одной канцелярии. В его позиции не видно поля деятельности, нет перспектив развития личности.
Эдипил опустил тему о развитии личности и продолжил.
— Сам ты придерживаешься фарисейской ориентации, т. е. ортодоксального иудаизма. Вы, фарисеи, соблюдаете законы Моисея, верите в смерть и воскресение, в мессию. Подчёркиваю эти моменты с целью напомнить, что саддукеи отрицают и воскресение, и мессию, и ещё кое-что другое. Задаю себе вопрос, к кому же ближе твоя позиция, и прихожу к выводу, как это ни странно, о большей её близости к позиции галилеянина. Можно сомневаться, является ли сам Иисус мессией. Можно и не сомневаться… если нужно.