Леня, пришедшей на смену Боре, с которым у меня существовали определенные договоренности, мне не понравился, и никаких дальнейших с ним отношений я не планировал. Он вел себя глупо и, приехав сюда, совершил как минимум две грубые ошибки, каждая из которых была для него фатальной. Поэтому повреждения он должен был получить максимальные, чтоб и другим неповадно было… Кое-кто, конечно, может заметить, что бить в лицо главаря криминальной группировки не слишком-то разумно, поскольку подобные личности бывают крайне обидчивы и отличаются хорошей памятью к нанесенным оскорблениям, но, поверьте, у меня тоже были свои резоны.
Мой правый кулак вонзился в его челюсть. Челюсть хрустнула и уехала в сторону. Настоящий профессионал может многое определить по звуку удара в челюсть. Некоторые умудряются даже подсчитать количество выбитых зубов с погрешностью в одну единицу. Я такими способностями не отличаюсь, по моим прикидкам, жевательных и клыков он должен был потерять от двух до пяти штук. Получив в челюсть, Леонид отправился в непродолжительный полет, который был грубо прерван возникновением у него на пути бензоколонки. Приложившись о колонку затылком, он медленно сполз на асфальт.
Трое его коллег отступили на шаг и извлекли из-под плащей бейсбольные биты.
Забавно. Как-то не замечал, что американский вариант лапты пользуется в нашей стране бешеной популярностью, однако биты для него встречаются в любом магазине спортивных и около того товаров, расходясь в общем-то весьма неплохими партиями. Забавно, что другие аксессуары для этой игры типа бейсбольных мячиков, перчаток-ловушек и доспехов для кетчера таким же успехом не пользуются и встретить их на прилавке гораздо труднее. А биты – это да.
Вторым любопытным фактом было то, что никто из спутников Леонида не попытался подойти к нему и поинтересоваться, как дела. Зря. Если бы он им ответил, они бы дважды подумали, прежде чем сделали то, что они сделали.
Они пошли на меня.
Причем у них был такой вид, словно им не впервой было приближаться к людям с бейсбольными битами в руках и ярко выраженным намерением показать, кто на этой грядке главный перец. Они еще не знали, что это мой огород.
Мне давно не доводилось так веселиться, и я подошел к вопросу творчески. Перехватил первого молодчика, сломал ему руку, врезал по голове его собственной битой, при этом не позволяя ему выронить сей спортивный инвентарь на асфальт. Второго встретил ударом ноги в живот, и тот сразу же потерял биту, сознание и интерес к происходящему. Третий был достойным противником. Он продержался секунд пять, после чего получил тупоносым португальским ботинком в… район детородного органа, закричал фальцетом и упрыгал в сторону леса.
Я подобрал оброненную им биту и немного поработал над внешним видом их автомобиля, окрестив получившийся результат «тюнингом от Геныча». К этому моменту Леонид начал подавать признаки жизни, пробуждая во мне дикое искушение засунуть биту ему в… левое ухо. Однако я отказался от столь варварского способа общения и помог Леониду усесться в машину. Точнее, улечься. Через лобовое стекло. Его ботинки немного поелозили по полированному когда-то капоту и затихли.
– Вызовите эвакуатор и уберите отсюда этот мусор, – сказал я Александру, а сам пошел заканчивать трапезу.
Наблюдая через окно, как охранники грузят ребят в машину, а саму машину – на эвакуатор, я закурил сигарету и набрал телефонный номер. Как обычно, ответили после первого же гудка.
– Слушаю.
– Приветствую вас, Андрей.
– А, бензиновый король, – сказал Андрей Викторович, предпочитающий, чтобы в миру его называли Андрюшей. – Сколько лет, сколько зим!
– Два дня, – поправил я.
– Да? – удивился он.
– Сауна, – сказал я. – Девочки, пиво, карты, стрельба по неподвижным мишеням.
– Так ты тоже там был?
– Я все оплачивал, – сказал я.
– Провалы какие-то в памяти, – сказал он. – Сауну помню, девочек помню, пиво помню. Тебя и стрельбу не помню. Чего звонишь-то? Я на этой неделе больше не пью.
– А я так, из интереса, – сказал я. – Хотелось бы задать вам один весьма интимный, я бы даже сказал, деликатного свойства вопрос.
– Я люблю блондинок.
– А я – рыжих, но в данный момент я хотел спросить о другом. Известны ли вам места, где вы, прошу прощения за мой французский, не катите?
– Известны, – сказал он, мгновенно настораживаясь. – В Удмуртии, Ямало-Ненецком автономном округе и в Конго. Потому что я там никогда не был. Но не думаю, что мне бы там отказали, если бы я попросил.
– Забавные вещи в последнее время происходят с географией, – сказал я. – Никак не думал, что мой офис с утра переехал в Удмуртию.
– Зная твою извращенную манеру излагать свои мысли, – сказал Андрюша, – я могу предположить, что столь вычурным образом ты пытаешься дать мне понять, что на тебя наехали.
– Похоже на то.
– Ты сказал им, что работаешь со мной?
– Именно так я им и сказал.
– И они тебе ответили, что я там не качу?
– Так они и ответили.
– Козлы.
– Согласен целиком и полностью, – сказал я. – С этим надо что-то делать.
– Козлов надо учить, – сказал Андрюша. – А тех, которые не учатся, надо валить. Кто это был?
– Подольские, по-моему.
– Ага, Борю вчера завалили, – сказал Андрюша. – И поперла реакция. Если не ошибаюсь, за старшего у них теперь должен быть Леня.
– Он и приезжал.
– Сломали чего-нибудь?
– Можно и так сказать.
– Я оплачу ущерб, – сказал Андрюша. – Вышли мне все счета.
– Боюсь, мы друг друга не так поняли, – сказал я. – Я просто похулиганил немного.
– Куда приехать за трупами?
– Окститесь, молодой человек, – строго сказал я. – Трупов не было. Я же сказал, что похулиганил немного.
– Я твое «немного» знаю, – сказал он. – Леня, он… он в состоянии разговаривать?
– Разговаривать – не знаю, – честно признался я. – Но слушать может.
– И то ладно, – сказал Андрюша. – И пусть только попробует кивнуть не в том месте. Я закрою твой вопрос до вечера.
– Очень на это рассчитываю, – сказал я.
– Можешь о них забыть, – сказал он. Голос его не предвещал подольским ничего хорошего. – Я этих местных мальчиков знаю. Есть у них две машины и двадцать стволов, так они себя уже круче гор чувствует, а в нашем бизнесе, ты знаешь, это очень опасное заблуждение. Боря таким же был.
– Не вы его?..
– Сто лет он мне нужен, – сказал Андрюша. – Я на кабаки трачу больше, чем он в месяц зарабатывает. Зарабатывал.
Я не стал смущать его вопросом, когда он на самом целе в последний раз за что-то платил из собственного кармана, в конце концов, у каждого свой стиль. Мы еще немного потрепались о погоде, политике и финансах, после чего он сказал, что его мальчики уже вызвонили больницу, в которую везут Леонида, и он отправляется туда, чтобы поговорить с хирургами-косметологами. На этой оптимистической ноте мы попрощались.
Часа через два мне позвонил сам Леонид. Ну, если быть точным, то звонил и разговаривал кто-то из его мальчиков, однако сам Леонид присутствовал при разговрре в виде фонового мычания, кваканья, хрипения и сопения.
– Это, – сказал голос в трубке, – я, типа, от Лени звоню. По его просьбе, типа. Извините за беспокойство.
– Ничего-ничего, – сказал я. – Никакого беспокойства.
– Мы… э-э-э… как его, это самое то… типа, приносим вам свои извинения за утренний инцидент. Это, типа, целиком наша вина.
– Согласен, – сказал я.
– Мы готовы возместить весь ущерб, реально.
– Не стоит, – сказал я.
– Ну, тогда, типа, еще раз извините. Мы не правы были, реально. Нам уже все объяснили.
В это я готов был поверить. Уж кто-кто, а Андрюша может быть чертовски убедительным при любого рода объяснениях.
– Это, типа, больше не повторится.
– Знаю, – сказал я.
– Без обид? – с надеждой спросил голос.
– Без, – согласился я.