Вечером мама устраивала торжественный ужин по поводу дня рождения Доминики. Дом на Роуз-Бэй еще не продали, и хотя уже наметилось несколько потенциальных покупателей, Барбара уговорила дочь позволить ей отметить этот праздник в доме, который так долго был ей родным.
Доминика уступила, по не потому, что ей так уж нужен был этот праздник, а потому, что мама по-прежнему выглядела более счастливой, чем прежде. Но Доминика настояла, чтобы в этот раз Барбара заказала еду в ресторане и для тридцати гостей, которые были приглашены на ужин, был организован шведский стол.
Когда Доминика вернулась после работы домой в новом автомобиле, пребывая по-прежнему в растерянности, то обнаружила на автоответчике послание, оставленное секретаршей Энгуса. Ей сообщалось, что мистер Кейр, к сожалению, задерживается из-за неотложных дел и приедет сразу на Роуз-Бэй, а не заедет за ней, как они предварительно договаривались.
Не на шутку раздосадованная, Доминика села на кровать. Она привыкла, что ей на автоответчике оставляет сообщения секретарша Энгуса, поскольку он нередко «задерживался из-за неотложных дел», и до сих пор принимала это спокойно.
Но сегодня Доминике нужно было обязательно вернуть Энгусу его подарок и объяснить, почему она вынуждена это сделать, прежде, чем они отправятся отмечать ее день рождения.
Но вдруг ей пришло в голову: эти «неотложные дела» не оттого ли образовались, чтобы помешать ей поступить именно так? Она скрипнула зубами, но время шло, и она нехотя начала одеваться, твердо решив доехать до маминого дома на такси.
Через полчаса, освежившись под душем, надушенная, накрашенная и одетая, она взглянула на свое отражение в бабушкином зеркале и осталась довольна. Ее наряд состоял из двух частей: лифа медно-абрикосового цвета без бретелек и длинной юбки из того же китайского шелка, расклешенной от колен. Выглядело все вместе необычайно элегантно. На шею Доминика надела старинную золотую цепочку с рубиновым кулоном, а волосы собрала в тугой узел на затылке. Это придало ей величественный, неприступный и более зрелый вид.
Внезапно по окну забарабанили крупные капли, начался дождь, и Доминика вспомнила, что ей еще нужно вызвать такси. По опыту она знала, что ничто так не замедляет работу таксистов, как проливной дождь, особенно в это время суток и особенно в пятницу. Она все равно сделала попытку заказать такси по телефону, но ее предупредили, что машина прибудет не раньше чем через полчаса.
Значит, через час, вздохнула Доминика. Ничего не оставалось, как воспользоваться подарком Энгуса. Доминика взяла свою сумочку, пашмину, связку ключей с золотым брелочком и, помедлив мгновенье, вышла.
Ехать под проливным дождем было нелегко, кроме того, всю дорогу Доминика напряженно размышляла, как могли три месяца блаженства с Энгусом привести к ситуации, которая напоминала столкновение с кирпичной стеной. Доминика пребывала наверху блаженства и не пыталась скрыть свое счастье от родных и знакомых. Несколько раз их вместе фотографировали для газет.
Они даже как-то вдоволь посмеялись над одной статьей: «Великосветская подруга парня с Дикого Запада». Они и на людях не в состоянии были скрыть электрический разряд, который постоянно пробегал между ними, а наедине их страсть нисколько не шла на убыль, напротив — росла. Кристи радовалась за них, а Барбара начала осторожно интересоваться — скоро ли зазвучат свадебные колокола? В ответ Доминика обычно смеялась и пожимала плечами, не особенно задумываясь над мамиными комментариями. Но сейчас…
Она сердито стиснула зубы, потому что темно-зеленый «рейнджровер» Энгуса уже стоял на автостоянке. Дождь все продолжался, хотя уже не такой сильный. Доминика вспомнила, что не захватила зонт, и сделала единственное, что могла: набросила на себя сверху пашмину и быстро побежала к входной двери.
Когда Доминика распахнула дверь и ворвалась внутрь, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, прямо перед собой она увидела Энгуса и свою маму. Та пришла в восторг и, сердечно поцеловав дочку, пожелала ей счастливого дня рождения. Но Энгус медлил. Его глаза впились в Доминику, и она, уже собравшись размотать свое покрывало, замерла.
Он медленно проговорил:
— Ты сейчас похожа па загадочную индийскую принцессу, Доминика. С днем рождения, дорогая моя.
— Спасибо. — Она наконец размотала дрожащими руками покрывало. — Спасибо за заботу, Энгус, но машину я принять никак не могу. — Она протянула ему ключи с золотым брелоком. Зазвучала мелодия «С днем рожденья тебя», Кристи потащила Доминику в гостиную, где тридцать человек пели в ее честь, подняв бокалы, и Энгус опустил ключи в карман пиджака. У него в самом деле не было выбора, потому что Доминика тотчас начала обходить гостей, в первую очередь старых друзей семьи, и все по очереди обнимали ее и дарили подарки. Энгус остановился рядом с Кристабель, которая, как обычно, приступила к нему с расспросами, стремясь узнать новые подробности его биографии для книги своего патрона.
Когда они столкнулись у стола с угощением, он пробормотал негромко:
— Я чем-то обидел тебя, Доминика?
Она пожала плечами и принялась накладывать на тарелку рис с пряностями и жареные креветки.
— Мне бы большее удовольствие доставил букет цветов.
— На букете далеко не уедешь, — заметил он сухо.
Она надменно взглянула на него из-под ресниц.
— Это уж мое дело.
После десерта они снова оказались рядом. Невозможно было бы игнорировать его совсем, это бы вызвало пересуды и встревожило маму. Тем более сегодня, когда Барбара решила не только отпраздновать день рождения старшей, но и поблагодарить обеих своих дочерей, Доминику и Кристабель, за все, что они сделали для нее после смерти Уолтера Харриса.
И Доминика жестом пригласила Энгуса за свой столик и приветливо улыбнулась ему, когда он уселся. Она даже завела оживленный разговор с ним и другими двумя гостями, которые вскоре отошли к буфетной стойке, чтобы взять себе еще порцию восхитительного десерта.