– Я уеду только на три дня.
– Это все равно что тысяча лет.
– Ты права, – согласился Энгус. – Почему бы тебе не поехать со мной?
Она выпрямилась и взяла со столика бокал с вином.
– Прежде всего, у меня нет билета.
– Это я как-нибудь сумею устроить.
Она взглянула на него с некоторым сомнением.
– Сейчас я не смогу оставить работу…
– Но из этих трех дней только один будет рабочим.
– Не для меня. Мне придется работать все выходные, но главное… – Она отпила вино и снова прижалась к нему. – На самом деле у меня просто нет сил, как моральных, так и физических, чтобы ехать куда бы то ни было, тем более в Сингапур.
Он негромко рассмеялся.
– Поверь, мне самому придется собрать все силы, чтобы отправиться в путь.
Она сделала еще глоток и неожиданно спросила:
– Ты знал, что это произойдет сегодня?
– Нет. А ты?
– Нет, – медленно выговорила Доминика. – Хотя я всю неделю об этом думала.
– Возможно, мы начинаем влюбляться друг в Друга?
По ее телу пробежала дрожь, она повернула голову и взглянула ему прямо в глаза.
– Да. Да, но… – И замолчала.
– Не стоит делать поспешные выводы? – подсказал Энгус.
Она промолчала, затем кокетливо улыбнулась.
– Мне кажется, что я должна, если только во мне имеется капля здравого смысла… – она помедлила и сделала суровое лицо, – покрепче заарканить вас и дотащить до ближайшего алтаря, мистер Энгус Кейр!
Наступила мертвая тишина. Затем Энгус рассмеялся и ответил ей в тон:
– А сидящий рядом с тобой мужчина будет всегда любить тебя за эти слова.
Он привлек ее к себе и поцеловал. После этого вся скованность Доминики исчезла, и она смогла наконец съесть свой ужин. Они сидели рядом и разговаривали ни о чем. Но атмосфера была теплая и по-своему прекрасная, и эта ночь, как поняла Доминика позже, воплотила в себе суть их отношений. Непринужденное, веселое общение, которое согревало сердце, но составляло разительный контраст с фейерверком их страсти, которую они испытывали друг к другу.
– Мне надо идти, – наконец сказал он, взглянув на часы. – А ты снова ложись в кроватку. – Он встал, помог ей подняться и в который раз заключил ее в свои объятия.
– Так и сделаю, – пробормотала Доминика, переплетая пальцы на его затылке и целуя его в уголок рта. – Берегите себя, мистер Кейр.
– И вы себя, мисс Харрис. – Он погладил ее по волосам и провел руками по ее телу под тонким шелком, отчего она задышала неровно и уткнулась головой ему в плечо. У нее едва не закружилась голова от воспоминаний о том, что они совсем недавно делали в постели… В следующую секунду они одновременно отстранились друг от друга и обменялись смущенными улыбками. – Не думай, что мне легко.
– Я вообще не могу думать. – Доминика стиснула кулаки. – Не стоило тебе ко мне прикасаться.
– Я не мог устоять. – Он взял ее за руки, поднес по очереди каждую ладонь к губам, заглянул ей в глаза и произнес едва слышно:
– Я вернусь, Доминика. Ничто не удержит меня вдали от тебя надолго.
Доминика вернулась в постель и заснула почти немедленно. В десять часов ее разбудил звонок в дверь. Придерживая на груди пеньюар и пытаясь закрутить на затылке волосы, она открыла дверь.
На площадке стоял служащий из цветочного салона с огромным букетом роз – и без карточки. И самым удивительным в них помимо аромата и прохладной бархатистой прелести лепестков, были цвета – розовый, белый и клубничный, словно розы были специально подобраны в соответствии с цветовой гаммой ее спальни.
Совпадение? Доминика медленно вернулась в комнату с цветами в руках. Или продуманный выбор в ознаменование того, что здесь произошло?..
Она поставила розы в вазу, еще раз приняла душ и полетела на работу словно на крыльях.
Последние недели они все свободное время проводили вместе. Доминика открывала в Энгусе все новые и новые черты характера.
Особенное наслаждение ей доставляло узнавать подробности из его прошлого. Оказывается, несмотря на то, что учился Энгус от случая к случаю, он имел степень магистра экономики. И несмотря на свое многомиллионное состояние, он терпеть не мог, когда зря пропадала еда, и был просто одержим манией чинить все на свете.
– Ты, видимо, умеешь быстро запоминать огромное количество информации, – заметила она однажды. Было воскресное утро, они провели ночь в ее квартире после позднего ужина и танцев и теперь неторопливо вкушали поздний завтрак, просматривая газеты. Ее замечание было вызвано скоростью, с которой он прочитывал газетные листки.
Энгус поднял на нее глаза. Он сидел в одних шортах, босиком.
– Это правда. Мне повезло, что отец очень любил книги – это было едва ли не единственное его достоинство. Он выписывал их коробками – беллетристику и научные издания на всевозможные темы, – и я прочитал каждую из них.
– А как насчет музыки? От кого в тебе такая любовь к ней?
– В отце ее не наблюдалось, так что, видимо, я получил ее от матери. Но музыку любил и наш землевладелец. И еще он… – Энгус помедлил, часто спорил с отцом по поводу того, что мне нужно продолжить образование. Все предлагал отправить меня обратно в школу. Однажды он отыскал у букиниста полный комплект детской энциклопедии и подарил мне на день рождения.
Доминика смотрела на него и слово воочию видела маленького мальчика, жаждущего знаний и глотавшего любые книги, которые попадались ему под руку…
Энгус вывел ее из задумчивости:
– Как видишь, я не только джентльмен в первом поколении, но и самоучка в придачу.
– И весьма незаурядный, – заявила она.
– Насчет незаурядности ничего не могу сказать, в данный момент мне хочется проявить свою незаурядность... в совсем другой области, – пробормотал он, отбрасывая газету и пожирая Доминику глазами.
На ней была только короткая шелковая ночная рубашка цвета спелой вишни на бретельках.
Вскоре она обнаружила, что на ней уже совсем ничего нет.
– Я уже успел соскучиться, – признался Энгус, притягивая ее к себе.
– По... прошло самое большее часов шесть, заметила Доминика.
– Ты хочешь сказать, для тебя это слишком часто? – спросил Энгус, проводя ладонью по ее ноге.
– Может быть… Я, видимо, из тех девушек, кому достаточно одного раза в ночь, если ты меня понимаешь. Но если у тебя все это так серьезно, я постараюсь… – Она запнулась.
– Ко мне приспособиться? – предположил он.
Доминика увидела в его глазах опасные огоньки и поморщилась.
– Почему у меня такое чувство, что придется взять свои слова назад?
– Понятия не имею, – ответил он и положил руки ей на талию.
– Энгус, стоит тебе ко мне прикоснуться, и я забываю обо всем на свете. Где ты научился так обращаться с дамой?
– Все решает практика, мадам, – серьезно ответил он.
– Неужели ты вычитал это в книгах?
Его глаза на мгновенье вспыхнули.
– А вот это большой секрет.
Однажды вечером Энгус пришел к Доминике на ужин – она пригласила заодно и Наташу с приятелем – и застал ее в полной растерянности.
– Что-то случилось? – догадался он, как только она открыла ему входную дверь.
– У меня на кухне отключилась перемолка, – ответила Доминика полным драматизма голосом. Сточная труба забита, я не в состоянии приготовить ужин. И никто не может подсказать, кого вызывать – электрика или водопроводчика. Впрочем, они в любом случае смогут прийти только завтра.
– Доминика, успокойся, – со смехом сказал Энгус. – Я бы посоветовал тебе в первую очередь переодеться.
Доминика взглянула на себя в зеркало. На ней по-прежнему были кремовые джинсы и серо-коричневая рубашка, в которых она ходила на работу.
– Я чувствую себя беспомощной и никчемной, и это приводит меня в бешенство!
Он обнял ее за плечи и проговорил с усмешкой:
– А я-то думал, ничто и никто не в состоянии лишить тебя твоего царственного спокойствия, Доминика. За исключением меня. – Он окинул ее выразительным взглядом. У Доминики порозовели щеки.
– Мне сейчас не хватает только подобных намеков!
– Ну, а если я починю твою перемолку, могу я рассчитывать на награду?
– Э... какого рода награду? И почему ты так уверен, что сможешь ее починить?