***
Стас вел машину и все прислушивался к своим ощущениям. В душе царило какое-то возвышенное чувство, оно согревало изнутри, даже будоражило. Он то и дело поглядывал на Элю — ему сейчас казалось, что она преобразилась за сегодняшний день: глаза стали гореть, лицо стало спокойнее — с него ушла тень сомнения, она вся теперь будто бы светилась каким-то умиротворением и счастьем. И это не могло не найти отклика в нем самом. Стас чувствовал, как в нем зарождается желание — самое примитивное, физическое желание мужчины к своей женщине. Стоило лишь ненароком коснуться Эли, как это желание вспыхивало с новой силой. Становилось все труднее сосредотачиваться на дороге, так как взгляд все время пытался остановиться на любимой, а перед глазами стали мелькать ее соблазнительные образы.
Стас, увидев небольшой съезд с дороги, ведущий в уединенное место в лесополосе, резко свернул туда.
— Ты чего? — удивилась Эля. — Что-то случилось?
— Можно и так сказать, — хитро улыбнулся Стас.
Он чуть углубился в лес и, убедившись, что их не видно с дороги, заглушил мотор и выключил фары.
Эля выжидающе смотрела на него.
— Что ты надумал?
Стас потянулся к ней и, обхватив ее голову руками, жадно припал в поцелуе. Эля, не ожидавшая такого поворота событий и совершенно сбитая с толку, все же ответила ему, открывая свои губы и впуская его жаждущий язык. От этих ласк ее голова вскоре стала кружиться и она крепко ухватилась за шею Стаса.
Он неожиданно отстранился и Эля удивленно посмотрела на него. Но так и не успела задать вертевшийся на языке вопрос — Стас резким движением отодвинул свое кресло назад, а затем ловко притянул к себе Элю и перенес ее на себя таким образом, что она сейчас восседала на нем верхом лицом к лицу. Не дав ей даже возможности что-либо сказать, Стас снова впился требовательным поцелуем в ее губы, а его руки крепко прижимали к себе ее тело. В ответ Эля еще теснее прижалась к нему, упираясь бедрами прямо в его пах. Она ненадолго отстранилась от Стаса и сладко улыбнулась, когда почувствовала всю степень его желания.
— По-моему, это кощунственно после поездки в монастырь заниматься такими вещами, — прошептала она.
— Мы с тобой женаты уже полгода, а ты все стесняешься, — ответил ей Стас, делая перерывы для поцелуев. — К тому же мы обвенчаны, поэтому это не считается кощунством: перед богом мы все-таки не чужие, а муж и жена как-никак. — И притянув ее к себе за талию, прошептал прямо в губы, — хочу тебя.
— Прямо сейчас?
— Да.
— Но…
Дальше Эля уже не смогла договорить. Стас снова закрыл ей рот поцелуем, а его руки стали блуждать по всему ее телу. А вскоре Эля ощутила, как ее тонкая кофта была приподнята вверх, и теперь руки мужа уже гладили и ласкали ее без препятствия. Эля взялась обеими руками за края кофты и совсем сняла ее. Глаза Стаса тут же полыхнулы огнем, а потом он с жадностью припал губами к ее груди, обхватывая каждое ее полушарие ладонями. Эля выгнулась навстречу непередаваемым ощущениям, которые дарил ей Стас, и зарылась пальцами ему в волосы. Ее тихие стоны стали распространяться по всему салону машины.
Стас искусно вел свою игру с ее телом: он уже успел снять с нее бюстгалтер и теперь беспрепятственно ласкал грудь жены, поочередно то покусывая каждую бусинку ее сосков, то зализывая место укуса, а затем снова и снова повторяя эти действия. Эля в нетерпении стала тереться о восставшую плоть Стаса — она жаждала найти утоление той возрастающей ноющей боли между ног, говорившей лишь о том, насколько велико ее собственное желание.
— Милая, — прохрипел Стас, оторвавшись от нее, — ты меня так с ума сведешь. Безумно тебя хочу…
Эля прижалась губами к его губам и прошептала лишь одну фразу:
— Так возьми меня.
Стас задрал ее юбку, нащупал трусики и, не долго думая, разорвал их двумя руками. Послышался резкий треск ткани, после чего Эля сразу же ощутила поглаживание теплых ладоней на своих ягодицах, а затем одна рука мужа прошлась по ее бедру и скользнула к ее укромному местечку между ног. Эля ощутила, как пальцы Стаса коснулись ее клитора, и громко вздохнула, чуть подавшись назад, облокотившись выпрямленными руками о его колени и выгнувшись грудью вперед. Стас начал свою игру пальцами, распаляя желание жены все больше и больше, пока все ее тело не затрясло от накрывшего оргазма. Он снова припал губами к ее груди, не убирая, однако, ладони и от влажной женской плоти.
Эля, успевшая немного прийти в себя после столь бурной разрядки, все же ощущала пустоту и неудовлетворенность внутри себя. Она потянулась к брюкам Стаса и стала быстро расстегивать его ремень и молнию. Когда она, наконец, добралась до твердой мужской плоти и обхватила ее пальцами, Стас не смог сдержать стона.
— Нет, милая, сегодня давай без лишних игр — я просто этого не выдержу, — прохрипел он и, переняв инициативу, резким толчком вошел в ее лоно.
Салон огласил громкий стон наслаждения. Эля стала двигаться, подводя себя и мужа к столь желаемой разрядке. Стас крепко сжимал ее бедра, помогая держать ритм и делая проникновение еще глубже. Вскоре стон Эли сменился легким вскриком, следом за которым последовал еще и еще один, каждый из которых был все громче, пока Эля не взорвалась тысячами осколков от невероятного бурного оргазма, громко вскрикивая и сильно извиваясь в его руках. Стас еще сильнее обхватил руками ее бедра и стал быстрыми и сильными толчками входить в жаркие глубины, пока, наконец, с громким хриплым стоном не достиг разрядки. Эля почувствовала, как ее обдало изнутри жаркой волной, и в изнеможении прижалась лбом ко лбу мужа.
— Я тебя люблю, — прошептала она ему в губы, заглядывая в глаза.
— И я тебя очень люблю, — ответил ей Стас, запечатлев на ее губах поцелуй. — Безумно тебя люблю. Ты не жалеешь о произошедшем сегодня?
Глаза Эли загорелись радостным огоньком; она обхватила его лицо ладонями и прошептала:
— Ни сколечки. Если бы у меня были хоть какие-то сомнения, то я бы не согласилась. Но в тебе я никогда не смогу сомневаться.
Глава 47
Глава 47.
— Стас, — сегодня по телефону голос Вали звучал обнадеживающе уверенно и бодро, — у меня для тебя хорошие новости. Трегубов попросил о встрече с тобой.
Стас откинулся на спинку рабочего кресла и закрыл ладонью глаза. В последнее время он старался решать все вопросы на работе, чтобы больше не волновать Элю, да и домой теперь старался уезжать пораньше, чтобы успеть заехать за любимой женой на работу, а потом вместе, болтая по дороге о том, о сем, приехать домой, поужинать и посвятить вечер друг другу.
Новость о том, что врач захотел поговорить с ним, действительно была хорошей, потому что все то время, что Трегубов находился под следствием, он всячески отрицал свою вину и отказывался от попыток Стаса с ним переговорить еще раз.
— Отличная, ты понимаешь, это же отличная новость! — не смог сдержать ликования Стас. — Когда мне можно будет с ним встретиться?
— Послезавтра нам разрешили встретиться с ним в СИЗО.
***
Из СИЗО Стас ехал с разными мыслями и эмоциями. С одной стороны, то, что Трегубов согласился сотрудничать со следствием и помогать посредством своих показаний, не могло не радовать. Но с другой стороны он услышал о матери Эли столько всего грязного, что хотелось поскорее добраться до дома и смыть все это с себя.
Как Стас и предполагал, Трегубов не стал бы просто так по собственной воле рассказывать о том, что в действительности произошло и куда направили девочку. Его помощь обуславливалась лишь тем, что он, понимая, что вот-вот пойдет ко дну, хотел отомстить бывшей любовнице и прихватить ее с собой. Из рассказа Трегубова стало понятно, что Кристина из их отношений извлекла для себя максимум выгоды: на деньги любовника открыла и в тайне оформила только на себя косметическую клинику; добилась-таки того, чтобы он бросил семью — а теперь бросила его самого; но самое главное, при всех допросах она упорно разыгрывала непонимание всего происходящего, заявляя, что совершенно не в курсе всех махинаций Трегубова. Говоря самым простым языком, Кристина просто "кинула" своего горе-любовника, оставив его одного платить по всем счетам. И теперь Трегубов, запоздало увидев истинное лицо своей любовницы, решил сдать ее со всей подноготной — он дал показания против Кристины Колчиной.