Спустя два дня после разговора Настя съехала от Эли и перебралась к Олегу. И как бы одиноко не чувствовала себя Эля, она понимала, что рано или поздно это все равно бы случилось. И теперь предстояло учиться жить в одиночестве, среди своих грустных мыслей и воспоминаний.
***
Начало июня 2011 г.
Эля с тревогой ждала этого дня и вот он, наконец, настал. Сегодня вечером Олег и Настя пригласили всех на свою официальную помолвку. По этому случаю они сняли зал в дорогом ресторане и пригласили туда только самых родных и близких: родителей, Элю и близких друзей и коллег, с которыми у пары сложились дружеские отношения. Настя до последнего надеялась, что на помолвку приедет и Стас, но он не смог вырваться даже на пару дней из-за работы — позвонил буквально в самый последний момент и огорошил таким известием. Настя настолько расстроилась и разозлилась на брата от такой новости, что даже не смогла рассказать ему о том, что среди приглашенных будет и Эля.
Даже зная, что сегодняшний вечер должен пройти спокойно, Эля все равно не могла унять свое волнение — что-то очень уж тревожно сегодня билось ее сердце. Она еще раз оглядела себя в зеркало: платье без бретелей насыщенного синего цвета, едва доходящее до колена, идеально подчеркивало ее стройную фигуру, длинные волосы аккуратно забраны вверх, открывая плечи и шею, легкий макияж, делающий акцент на ее карих глазах — совершенно некстати вспомнилось, как Стас всегда любовался ее глазами, повторяя, что тонет в них. Как же давно все это было, но ощущение мурашек по коже от этих воспоминаний так никуда и не ушло. Эля поправила шпильки в прическе, а затем задержалась пальцами на сережках — тех самых бриллиантовых сережках с капельками гранатовых камней, которые ей подарил Стас: Эля их так ни разу и не сняла, всегда носила — теперь только это скромное украшение осталось ей на память о той любви, которая когда-то была у нее. Любви, которая больше не повторится и которую невозможно вычеркнуть из своей жизни.
Настя и Олег встречали приглашенных у входа в зал ресторана, уделяя внимание каждому и представляя друг другу незнакомых гостей. Эля ненадолго задержалась с подругой, пока Олег отходил к администратору зала.
Настя сегодня выглядела потрясающе красивой и, самое главное, счастливой. Она, казалось, уже примеряла на себя образ невесты: на ней было надето великолепное белое шифоновое платье в пол, а волосы так же забраны вверх. На девушке не было украшений, не считая подаренного Олегом бриллиантового кольца, — ее сияющие глаза были лучшим украшением на этот вечер.
— Ты сегодня потрясающе выглядишь, — сделала комплимент Эля. — У тебя глаза так и горят от счастья.
— Ой, подруга, спасибо. Ты тоже сегодня прекрасно выглядишь. — Настя поддалась своему внезапному порыву и крепко обняла подругу. — Я очень рада, что ты сегодня со мной. Спасибо тебе большое.
— Да за что спасибо-то? — удивилась Эля. — Ну разве же я могу пропустить помолвку своей подруги?
Настя бросила оценивающий взгляд на Элю и покачала головой:
— Я представляю, как тебе тяжело будет увидеться со Стасом. И от того, что он сегодня не приехал, тебе легче не стало. Просто эта встреча отсрочилась. Ты знаешь, я ведь и сама за вас очень переживаю, вернее даже сказать — за тебя переживаю.
— А почему именно за меня? — недоуменно спросила Эля.
— У меня не такие уж тесные отношения с братом, как хотелось бы. Ты и сама прекрасно видела: за все то время, что мы с тобой знакомы, я тебе сама о нем ничего и не рассказывала. Откровенно говоря, я и причин-то его отъезда не знаю — мама с папой решили меня в это не просвещать. Хотя я и сама виновата — нужно было самой с братом отношения поддерживать, а не надеяться, что он как старший первым пойдет на контакт.
— Ничего не понимаю. Вы разве со Стасом были в ссоре?
— Да нет, у нас с ним были довольно-таки ровные отношения, как, в принципе, и во многих семьях, где брат старше сестры. Просто когда он уехал, я думала, что он снова решил вернуться к дяде Коле в Германию. А так как в ту пору мне было всего-то девятнадцать, то кроме собственной персоны меня мало что волновало. Может, если бы я больше интересовалась жизнью брата, то вы уже давно обо всем поговорили. Глядишь, и вместе могли бы быть…
Их разговор был прерван новой парой вошедших гостей. Вскоре подошел и Олег, и Эля, извинившись, отошла от виновников торжества и решила присоединиться к Зариповым-старшим.
Подходя к родителям Насти, Эля услышала обрывок разговора Игоря Михайловича с кем-то из их родственников.
— А что, разве Стаса сегодня не будет? — спросила женщина средних лет, и Эля вспомнила, что Настя представила ее как свою крестную.
— Нет, он не приедет, — ответил Игорь Михайлович, — у него какие-то срочные дела появились. То ли контракт срочный, то ли срыв контракта… Я что-то его не понял. Но на свадьбу он обещал приехать.
— А что ж он сам-то? Все еще в холостяках ходит? — рассмеялась женщина.
— Все еще ходит, — подтвердил Зарипов. Он стоял к Эле спиной и не мог наблюдать, с каким нетерпением она ждала ответа на заданный вопрос. — Да он и не особенно стремится семьей обзавестись.
Мария Алексеевна повернулась и тут же заметила Элю.
— Элечка, милая, иди к нам скорее. Это Настина крестная — Маргарита, вас уже представляли друг другу…
Эля наблюдала за Настей и Олегом — какая же они все-таки красивая пара. Олег весь вечер не отходил от Насти, а его глаза светились счастьем не меньше Настиных. И Эля искренне была рада за них обоих.
Весь вечер все обсуждали будущую свадьбу, дату торжества, дальнейшие планы на совместное проживание и поздравляли, поздравляли, поздравляли…
Спустя еще какое-то время гости стали покидать свои места за столом и перемещаться на площадку для танцев. Веселье было в самом разгаре, а Эля места себе не находила — сегодня она чувствовала себя случайным гостем на чужом празднике.
Я обвела взглядом зал: кто-то из гостей все еще продолжал размеренную беседу за столами, а некоторые пары вышли потанцевать. Настя с Олегом уже сегодня напоминали жениха и невесту: он — в белоснежной рубашке, черном костюме, а она — в красивейшем белом шифоновом платье. Мне было так приятно наблюдать за ними: то, с какой любовью они смотрят друг на друга, невозможно было не заметить.
Пытаясь скрыться от ставших уже надоедать мне приглашений потанцевать, я встала возле отдаленного окна, задрапированного тяжелой шторой, в самом дальнем углу зала ресторана и сейчас молча наблюдала за веселящимися гостями. Прошло уже почти три месяца, а боль притупилась лишь немного. Физически я восстановилась на удивление очень быстро и даже на прошлой неделе попробовала снова выйти преподавать по вечерам танцы для младшей группы. Но вот в душе по-прежнему была невосполнимая пустота.
Я стала прислушиваться к своим ощущениям: в душе зарождалось непонятное волнение, предчувствие чего-то. Сердце стало биться настолько громко и быстро, что мне даже казалось, что это будет слышно даже окружающим. Даже дышать стало трудно. Я еще раз обвела взглядом зал, наблюдая за каждым гостем.
К гулким ударам сердца присоединилось еще и невероятное ощущение: стало казаться, что температура вокруг стала подниматься — или это только меня одну бросило в жар? Скорей всего я просто простудилась, не иначе.
Повинуясь непонятному порыву, я посмотрела в сторону выхода и меня словно обдало жаром: в зал вошел высокий мужчина в черном костюме и, остановившись у дверей, стал осматривать помещение в поисках кого-то.
Он, как и прежде, завораживал меня. За прошедшие годы он стал еще красивее: в нем уже издали чувствовалась крепкая мужская мощь. Я стояла в стороне ото всех и жадно смотрела на этого великолепного мужчину. И понимала, что сколько бы времени ни прошло с момента нашей последней встречи, ничего не изменилось — мое сердце все так же пропускает удары при виде его, я забываю дышать и не могу отвести от него свой взгляд. Я все еще неравнодушна к нему. Я все еще его люблю.
"Стас" — его имя сорвалось с губ вместе с выдохом.