Обстановка, не совру, как в фильме ужасов, все по классике: просторный гараж с парой дешевых ламп под потолком, ряд инструментов на задней стенке служил незаменимой декорацией. Передо мной развернулась сцена, и я бы с радостью сказала «где актеры превосходно играли свои роли», но это более напоминало реально существующий ад. Где дьявол, обагрив руки кровью, истязал жертву, подвешенную под потолком, словно свиную тушу. А молчаливые церберы наблюдали из тени, стояли грозными стражами.
Мое появление не осталось незамеченным, несмотря на то что я практически не издала ни единого звука, атмосфера моментально поменялась.
— Джулия, — чуть обернувшись, с ледяным спокойствием обратился ко мне Рэйф, — уйди отсюда.
Его глаза, как два горящих камня. Рука, сжимающая нож, блестела от крови в тусклом свете. Действительно дьявол. Такой же, как некогда предстал передо мной Марио при нашей последней встрече, а теперь мужчина занял мое место — место жертвы, которой повезло куда меньше. Я толком и не разглядело его лицо, передо мной стояло сплошь блестящее красное пятно, на которое я смотрела без единого выражения ужаса или отвращения. Не потому, что не испугалась. Увиденная картина шокировала меня настолько, что эмоции вымерли, как от струи ядовитого аммиака.
Не говоря ни слова, я вернулась в коридор и закрыла за собой дверь.
Не готова. Ни разу не готова…
После тьмы коридора даже приглушенный свет в гостиной, смежной с кухней, казался отвратительно ярким. Я обходила мебель, двигалась как в тумане, наощупь, пока не дошла до холодильника — там пусто. Открывала полки — тоже ничего. Только несколько бутылок с водой. Хоть что-то. Взяв одну, заполнила до половины стакан и дрогнула, услышав громкий крик. Вода расплескалась.
Не знаю, сколько это продолжалось. Тишина, сменяемая криками и приглушенными голосами. Я неотрывно смотрела на стакан в своих руках, покручивая его в разные стороны, водя по белоснежной поверхности стола. Обстановка казалась невероятно привычной, и когда я отважилась поднять взгляд, едва не упала со стула. Ведь это тот самый дом, в который пятнадцать лет назад меня привез Рэйф из тюрьмы. Бычьи вы яйца…
В какой-то момент я заснула, во всяком случае, казалось, что заснула, поскольку перед глазами стояла красная пелена, и только горящие запястья и бедро напоминали о реальности.
Последняя нервная клетка только что погибла смертью храбрых, а вместе с ней испарился и страх, оставив после себя засушливую пустыню. То чувство, когда уже все равно и нечего терять, отпускаешь переживания и следишь за тем, как мир катится в тартарары. От меня требовалось банальное — сидеть на попе ровно и не высовываться, не светить алмазом за миллионы долларов, а принять его, как подарок, как часть прошлого, от которого невозможно избавиться.
Показалось бессмысленным даже задаваться вопросом, как Марио Гонсалес оказался здесь, как его выманил Рэйф?
Я не заметила, как на кухне появился Рэйф, он буквально возник из неоткуда — из состояния сомнамбулы меня вырвал звук ударившей из крана воды. Дернув рукой, расплескала воду и едва не опрокинула стакан — более нервного жеста и не придумать. Я старалась не смотреть, но взгляд так и тянуло магнитом к рукам мужчины, с которых сходила кровь.
Готова ли я вообще к этой жизни в целом? Вовремя задалась вопросом, конечно.
Рэйф сел напротив. Мы так близко, но ощущение такое, будто нас разделяла Берлинская стена. И кто-то должен ее разрушить.
— Он мертв?
Не знаю, что удивило сильнее — невозмутимость собственного голоса или тот факт, что меня абсолютно не волновала судьба Марио.
Мужчина не отвечал достаточно долго, чтобы подумать, будто он и вовсе не рассчитывал завязывать разговор.
— Пока нет.
Я нашла в себе силы взглянуть на Рэйфа. Трудно понять, что выражало его лицо, его взгляд, устремленный на собственные руки, на которых оставались пятна чужой крови. Похоже, он тоже понятия не имел, что делать дальше.
— Но ты можешь не беспокоиться, — медленно произнес мужчина, — они тебя не тронут. Завтра можешь возвращаться домой.
— Не могу, даже если и захочу. Скорее всего, меня ищет полиция и будет обвинять в краже.
— Полиция тебя ищет, но не потому что обвиняет в краже, тебя считают жертвой похищения. Пока что, — несколько скомкано добавил Рэйф и неожиданно посмотрел на меня исподлобья. — А ты что, не хочешь возвращаться?
Я отвернулась, неуютно вжав шею в плечи. Испугалась, как он глянул на меня, будто следующей жертвой предстояло стать мне. Эти руки едва не замучили человека до смерти, что мешает им сомкнуться на моей шее, растерзать и меня заодно? От таких мыслей стало не только не по себе. Но и грустно.