В современных интерпретациях «Понятия политического» особое место занимают отсылки к двум выдающимся мыслителям, младшим современникам Шмитта, оказавшим, возможно, серьезное влияние на некоторую модификацию его взглядов. Один из них — Лео Штраус, в те годы многообещающий молодой политический философ, которому Шмитт очень помог рекомендацией для получения гранта на исследования фонда Рокфеллера. Штраус уехал из Германии накануне решительных событий и уже не вернулся, их переписка со Шмиттом прервалась, но взаимный интерес остался на долгие годы, а из исследований, начатых благодаря стипендии, выросла знаменитая книга Штрауса о Гоббсе. В рецензии «Примечания к „Понятию политического“ Карла Шмитта»[816] Штраус раскрывает потенциал его подхода в смысле куда большей радикальности, чем тот, что был внятно представлен в первоначальной публикации в «Архиве». «Быть политическим, — пишет Штраус, — значит ориентироваться на „серьезное положение дел“. Поэтому утверждение политического как такового — это утверждение борьбы как таковой, все равно, за что ведется эта борьба».[817] Рассуждения звучат действительно по-шмиттовски, но требовалось довести их до логического завершения, представив аргументы в чистом виде. Возможно, Шмитт и обошелся бы без замечаний Штрауса, но не случайно он способствовал публикации его заметки. В первом, журнальном тексте «Понятия политического» Шмитт писал так, что его местами вполне можно было понять если и не в либеральном духе (как это иногда делают и до сих пор), то, по крайней мере, в смысле диалога с либеральными теоретиками, которые охотно рассуждали об автономии отдельных сфер человеческой жизни. Шмитт начинает с того, что требует установить такое же различение для политического, какое установлено для прочих автономных областей. Это вполне можно было трактовать и так, что политическое — отдельная автономная сфера. Современному читателю достаточно заменить мутное слово «сфера» или «предметная область» на слово «система», чтобы в полной мере объяснить себе Шмитта и тем самым окончательно утратить шансы на его понимание. Но позднейшие редакции текста в 30-е гг. не оставляют сомнений в том, что политическое для Шмитта не «одна из», но важнейшая область. Упоминание Штрауса в переиздании «Понятия политического» 1963 г. не случайно, хотя Шмитт предпочитает здесь обсуждать другие его идеи.
Еще один выдающийся автор — Ханс Моргентау, основатель американской школы политического реализма, не упомянут Шмиттом ни разу, но с ним связана не менее примечательная история. Моргентау начинал свою научную карьеру в Германии, он защитил диссертацию, которая вышла в свет под названием «Международное правосудие, его сущность и границы»,[818] в которой исследовал многие важные для Шмитта темы. Единственный труд Шмитта, на который сделана ссылка в этой работе, — брошюра «Ключевой вопрос Лиги Наций», о которой я еще упомяну ниже. Известно, что Моргентау был хорошо знаком с работами Шмитта, причем как теми, мимо которых просто не мог пройти молодой юрист, получавший в те годы образование в Германии, так и (уже после эмиграции в США) с позднейшими, включая «Теорию партизана», которую ему давал читать Лео Штраус.[819] Но лишь незадолго до кончины в 1980 г Моргентау публично высказался о своем знакомстве со Шмиттом, причем характер этих высказываний был таков, что позволил одному из первых исследователей этой темы У. Шойерману поставить вопрос о «еще одном скрытом диалоге» (по аналогии со «скрытым диалогом Шмитта и Штрауса», о котором писал Майер).[820] Суть дела заключается в следующем. Моргентау чуть ли не обвинил Шмитта в плагиате его идеи. Они были едва знакомы — Моргентау однажды нанес визит Шмитту (это документировано и не вызывает сомнений), который произвел на него негативное личное впечатление (это, кстати говоря, очень редкое свидетельство такого рода, куда чаще о Шмитте вспоминают как об очень обаятельном собеседнике). Но дело не в личных симпатиях и антипатиях. Шмитт, как считал Моргентау, быстро распознал в его диссертации ответ на «Понятие политического» и начал использовать его идеи. Идейная эволюция Шмитта в 1929—31 гг. не вызывает сомнений. Так, например, в «Хранителе конституции» есть следующее важное рассуждение: «Легко и удобно противопоставлять политику и право, политику и хозяйство, политику и культуру, но при этом обычно исходят из того ложного, свойственного либеральному XIX в. представления, что возможно отделить особую область „политика“ от других предметных областей, каковы хозяйство, религия, право. Однако своеобразие политического состоит как раз в том, что каждая мыслимая область человеческой деятельности может стать политической и тут же становится политической, как только в этой области образуются решающие конфликты и вопросы. Политическое может соединиться со всякой материей и только дает ей — да будет мне позволено воспользоваться здесь формулой Эдуарда Шпрангера — „новый поворот“. ... Все, что некоторым образом может иметь публичный интерес, может быть некоторым образом политическим, и ничто из того, что по сути своей касается государства, не может быть всерьез деполитизировано».[821] Если сегодняшнего читателя Шмитта не удивят эти слова, то надо иметь в виду, что столь решительное высказывание не совпадает с более умеренным настроем первого издания «Понятия политического». Дело не просто в том, что политическое является главенствующим различением (о чем шла речь выше в связи с замечаниями Штрауса), но в том, что любое различение может стать политическим, как только конфликты и споры в той или иной области человеческой деятельности станут достаточно сильны и важны.
816
Strauss L. Anmerkungen zu Carl Schmitt. Der Begriff des Politischen // Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. 1932. Bd. 61. S. 732—769. Русский перевод опубликован в кн.: Майер X. Карл Шмитт, Лео Штраус и «Понятие политического». Цит. Соч.
818
Morgenthau Н. J. Die intemationale Rechtspflege, ihr Wesen und ihre Grenzen. Leipzig: R. Noske, 1929.
819
Cm.: Jutersonke O. Morgenthau, Law and Realism. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 64. Fn. 112. Моргентау вернул Штраусу книгу, назвав текст «крайне неряшливым», эти же слова он повторил позже и в письме к Ханне Арендт.
820
Scheuerman W. Е.Carl Schmitt: The End of Law. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 1999. Шойерман утверждает, что этот второй «скрытый диалог» куда важнее первого, и он сыграл решающую роль в конституировании политической мысли Шмитта (Р. 227). Но Шойерман считает, что дело не ограничилось односторонним влиянием. В 1979 г. Моргентау, настаивая на оригинальности и приоритете своей мысли, называет Шмитта «блестящим» автором, потому что соглашается со Шмиттом — через полвека после их встречи — в том, что раньше вызывало его несогласие: пессимистическое воззрение на природу человека и уверенность, что международное право не сдержит войны (Р. 243).