Мы не можем восполнить эту лакуну, да и вообще заниматься развитием теории четырех несводимых типов властной морали. Удовлетворимся тем, что укажем на проблему, добавив к этому то, что следовало бы развить также теории «составных» властных моралей – на практике Власть почти никогда не существует в форме изолированного «чистого» типа. Следовало бы также разобраться, насколько «чистые» морали должны видоизменяться вследствие их слияния в одну «сложную» мораль данного типа.
Скажем только об очевидной абсурдности стремления «судить» Власть одного типа (точнее, поведение ее «носителя») с точки зрения морали, принадлежащей другому типу Власти. Это ясно подтверждается хорошо известными фактами «трагических» (т. е. неразрешимых) конфликтов между Властями различных типов (скажем, Отца и Вождя).
Разработка моральной теории Власти представляет практический интерес: прежде всего потому, что она может давать правила поведения тем, кто стремится осуществлять Власть или уже это делает. Но распространение такой ясно изложенной морали способно также формировать «психологию» тех, кто Власти подчиняется, облегчая тем самым обретение и удержание Власти. Ведь проще удерживать Власть, когда призванные ей подчиняться знают, что требуется для ее удержания (и видят, что именно это вделается).
Поэтому исследование морали Власти естественным образом переходит в исследование психологии Власти (и в область ее педагогического формирования).
III. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЛОЖЕНИЯ
Под «психологией Власти» мы понимаем способ переживания осуществления и подчинения Власти (данного типа).
Исследование психологии осуществления Власти представляет лишь чисто теоретический интерес, так как на практике вплоть до наших дней не возникало вопроса об обучении кандидатов на Власть, формируя их «авторитарную» психологию с помощью некой педагогики, основанной на теоретическом знании такой психологии.
Примечание. Такое исследование представляет практический интерес лишь в случае передачи Власти по наследству. Именно поэтому ничего иного и не изучали в области властной психологии, помимо того, что касается наследственной Монархии (даже не заботясь о выяснении того, к какому типу эта Власть принадлежит). В гитлеровской Германии пытаются создать «школы вождей» (Ordensburgen). Ср. также с тем, что представляют собой иные колледжи Оксфорда и Кембриджа.
Напротив, несомненную практическую ценность представляет теоретическое исследование психологии подчинения Власти. Действительно, знание этой психологии должно служить основой всей «пропаганды» или рациональной «демагогии», чтобы они стали действительно эффективными. (Под «демагогией» мы подразумеваем политическое воспитание народа, т. е. педагогическую деятельность, пользующуюся средствами, которые сегодня называют «пропагандой».) Зная, что испытывает типичный индивид, подчиняясь Власти, чего он ожидает от тех, кто ее осуществляет, можно побудить его увидеть, что он имеет дело именно с Властью, причем исполняемой «как надо» (либо его можно побудить в это хотя бы поверить). Можно и должно корректировать его психологические реакции, побуждая его переживать так, как это делается в «нормальном» случае (или же «моральном») Власти, которая «корректно» исполняется и которой «корректно» подчиняются.
Не имея возможности заниматься исследованием психологии Власти, скажем здесь только то, что речь идет опять-таки о различении четырех «чистых» типов и того, насколько они видоизменяются при их слиянии. Ведь совершенно очевидно, что Власти Отца покоряются совсем иначе, чем Власти Господина, и т. д. Перед тем как заниматься демагогической пропагандой (не в пренебрежительном смысле слова), необходимо в точности знать, к какому типу («чистому» или «составному») принадлежит Власть, достижению или сохранению которой должны служить средства такой «педагогики».
Невозможно установить «нормальную психологию» политической Власти, не имея представления о ее морали, а это, со своей стороны, предполагает знание политической реализации Власти в форме Государства. И все это предполагает философский анализ феномена Власти как таковой (независимо от того, в какой форме она осуществляется – политической, религиозной или какой-нибудь другой). Сначала феноменологический анализ, затем метафизический и, наконец, онтологический.