Идрис нахмурился.
– Значит, Майе нужно было назваться матерью ребенка, и он стал бы их с Файязом дитем даже без юридической процедуры усыновления?
– В общепринятом смысле – да. Конечно, прибегнув к услугам суррогатной матери, они составили договор о том, что Файяз является биологическим отцом ребенка, но, поскольку Сайеда Саския гражданка Великобритании и во избежание дальнейшей путаницы, Майя и Файяз намеревались усыновить ребенка также и по британским законам.
– Но к чему вся эта секретность? – недоумевал Идрис. – Вы сами сказали, что воспитывать чужого ребенка не противозаконно, тем более что Файяз – биологический отец, и препон на пути к престолонаследию не должно быть.
Реформы вашего деда, в частности его решение иметь одну жену, а сын и внук последовали его примеру, не нашли поддержки у традиционалистов. Отчасти из-за того, что моногамные браки значительно сокращали количество потенциальных наследников в старшей ветви семейства аль-Осман. У вашего деда было всего двое детей, и единственный сын умер, когда Файяз был еще ребенком. Если бы стало известно, что королева не может зачать, Файяза могли бы заставить взять себе вторую жену.
– Майя очень переживала из-за бесплодия, – сказала Саския, глядя на свои сомкнутые руки. – Она прошла сквозь муки ада. Бесконечная череда ЭКО, три выкидыша. Она понимала, как важен для Файяза наследник. Она знала, что ты не хочешь… – Саския не договорила, полоснув Идриса зеленым взглядом. Он забыл, какими безжалостными могут быть эти изумрудные глаза.
– Сколько людей знает об этом?
– Я знал с самого начала, – вступил в разговор шейх Малик. – Как глава младшей ветви семьи, он хотел убедиться, что я не против и что это решение не будет иметь последствий в будущем. Юристы, составлявшие документы, подписали соглашение о неразглашении информации. Главы Тайного совета в курсе с сегодняшнего утра, но они будут молчать ради спокойствия и благополучия королевства. Но хотим ли мы оставить это в тайне? Если у Файяза родится сын и наследник, мы обязаны сообщить об этом народу.
– Или дочь, – тихо добавила Саския, снова положив руки на живот.
Идрис с трудом оторвал взгляд от ее тонких, длинных пальцев. Жест был таким успокаивающим и для матери, и для ребенка. Но Саския остается матерью только до рождения малыша… Идрис наблюдал за ее руками. У ребенка должна быть мать. Даже его собственная мать, эгоистичная и беззаботная красавица, иногда приходила поцеловать его на ночь и рассказать сказку. Порой даже два вечера подряд.
А потом он не видел мать неделями.
– Проблема заключается в том, что… – Голос адвоката вернул Идриса в реальность. Он оторвал взгляд от Саскии и сосредоточился на разложенных на столе бумагах. – Отцовство в этой стране может быть доказано только двумя способами. Либо отец заявляет, что ребенок его, что Файяз и собирался…
– А соглашение о суррогатном материнстве? – вмешалась Саския. – Разве это не доказательство, что Файяз собирался признать ребенка?
Адвокат покачал головой.
– Суррогатное зачатие здесь не признается. Единственная возможность признания Файяза отцом посмертно – это если бы вы были за ним замужем.
Сердце Идриса на мгновение остановилось, пока он осмысливал услышанное. Если Файяз не может быть признан отцом, значит, ребенок не сможет наследовать. А это значит, что он станет королем Далмайи. Идрис никогда этого не хотел. Он встал и подошел к окну. Беспощадная синева неба и моря никогда не заменит зеленого, лавандового, пурпурного разноцветья французской весны.
– В таком случае чьим будет ребенок? – Вопрос Саскии прервал его размышления. – Разве это не главный вопрос, который мы должны сейчас решить? Время не на нашей стороне.
Идрис изумленно взглянул на Саскию.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, – чеканя каждое слово ответила Саския, – что его родители погибли. Он появится на свет через шесть недель. Ему нужна семья, независимо от того, сможет он наследовать трон или нет. Его может усыновить другая ветвь семьи? Как думаете, Файяз этого хотел? В контракте о суррогатном материнстве предусмотрено все, вплоть до витаминов, которые я должна принимать во время беременности и три месяца после. Не поверю, чтобы Файяз не оставил распоряжения на непредвиденный случай.