— Да нет, конечно, — слегка смутился корреспондент, — Просто многие интересуются, не пойдут ли отбирать у людей то, что при крахе социализма прилипло к рукам. Боятся люди.
— Пусть не боятся. Я же уже сказал: репрессий не будет, хотя не скрою, горячие головы в движении есть. Но мы просчитали ситуацию, и решили, что овчинка выделки не стоит. Кто что успел стащить, пусть оставит себе. Не из страны вывез.
Крупные предприятия, месторождения нефти, газа, металлов и прочего, вернутся в собственность государства. Частных банков не будет. Но если управляющий был эффективен, пригласим поработать.
— Как-то не верится.
— Убедитесь в дальнейшем. На данный момент ясно: средства от повальных конфискаций не смогут компенсировать нанесенного стране урона. Сейчас важнее согласие и гражданский мир.
— Амнистия, получается? — задумчиво переспросил журналист.
— Нет, просто забвение. Открыта новая страница в жизни страны. И сразу же пачкать ее девственную белизну кровью просто некрасиво. Это не означает индульгенции воришкам на будущее. Напротив, забыв о прошлом, за то, что будет совершено с завтрашнего дня, спросим полной мерой.
— Означает ли это пересмотр уголовных дел?
— Да. Более того, мы считаем, что человека нельзя унижать неволей. Вдумайтесь, более девяносто процентов из тех, кто попал в тюрьму, рано или поздно возвращаются обратно. Тогда, какой смысл содержать за счет общества воровские академии, кормить омерзительную свору законников и крючкотворов, мало чем отличающуюся от своих клиентов? Симбиоза власти и бандитов не будет.
— Тогда как Вы предлагаете решить проблему преступности?
— У нас закончилось отведенное для интервью время, извините, побеседуем как-нибудь потом, — Вояр с сожалением посмотрел на часы.
Колонка обозревателя, популярнейшая газета "The Observer":
Если кто-то себе представляет насильственную смену власти, как чудовищное кровавое безобразие в стиле хоррор, то он ошибается. Хорошей иллюстрацией к моим словам может послужить очередной переворот в России.
Мы увидели, что по-настоящему профессионально подготовленный захват власти произошел быстро, практически бескровно и в общем-то незаметно для обывателя. Или скорее, неожиданно. Люди легли спать в одной стране, а проснулись уже в совсем другой.
Примерно так, кстати, случилось в перестройку. Разве что, процесс был сильно растянут по времени. Сверху прошумело, как-то вдруг поменялись мелькающие на экране лица, и все вновь успокоилось.
Вопить о том, как их, несчастных, обманули, граждане начали намного позже. Как раз тогда, когда было уже поздно.
Правда, для этого понадобилось, чтобы перестройка плавно мутировала в перестрелку, бодрые ребята разобрали родной завод на металл и щебенку, а остатки сбережений сгорели синим пламенем в топке далеких от гуманности реформ. А до того молчаливое большинство тихо спало под убаюкивающее бормотание голубых экранов.
Страшные башни противобаллистической защиты, дважды в сутки вгоняющие население в состояние религиозного экстаза — всего лишь слегка преувеличенное описание воздействия на нашу психику обыкновенного телевидения. Стругацкие ничего не придумывали — у них перед глазами было несколько великих Империй с их не знающими устали пропагандистскими машинами и отчеты о синдроме отмены боевых стимуляторов, случившемся в вышедших из войны Державах практически одновременно. Если к этому добавить слегка гиперболизированное описание платоновской пещеры теней, то получится в самый раз.
На сей раз самое мощное оружие подавления неожиданно вывернулось из рук кукловодов. При этом, рецепт остался старым: инвазия в культурное ядро и немного насилия. Как и следовало ожидать, золото, омытое человеческой кровью, победила честная сталь, омытая в крови врагов, и вовремя сказанные слова.
Российские граждане с удовольствием участвовали в практически бразильском по накалу страстей сериале, в котором власть у всех на глазах лишали даже видимости легитимности. Последняя скрипела зубами, но ничего поделать не могла, поскольку неожиданно оказалось, что расплачиваться за обвальное понижение уровня жизни народа и ограбление страны все-таки придется, что бы им там не обещали зарубежные кураторы.
Надо отдать должное новой власти: крови действительно пролилось немного. Намного меньше, чем ее лилось в перестройку. Адресные зачистки, несколько исповедей младореформаторов в прямом эфире, и власть как перезрелый плод с ветки, упала в руки новой команды.
Провокация, связанная с попыткой передачи оружия массового уничтожения в руки боевиков, всего лишь ускорила неизбежное.