Теперь мы наблюдаем своего рода Реставрацию. Организованную дотоле неизвестными людьми, нигде и никогда не декларировавшими своих целей. Потому, хотелось бы знать, каким будет возрожденный СССР и с какими угрозами столкнется свободный мир?
Ответов пока нет. Известно лишь одно: в одну и ту же воду немыслимо войти дважды.
Глава 24
Привычка перемещаться по охваченной войной на уничтожение территории в обыкновенном, не бронированном транспорте, казалась сподвижникам опасным чудачеством, против которого они активно возражали. Так было ровно до того момента, когда по дороге в Ставку, Виктор приказал остановить колонну посередь голого поля. Машины, следуя Уставу и Наставлениям, загнали за лесополосу, личный состав занял места согласно расчету сил и средств.
— За поворотом, километрах в трех — засада, — услышал донельзя удивленный начальник охраны, подойдя с рапортом.
Тут же последовало распоряжение связаться со штабом, и уточнить, что командующему срочно требуется вертолет огневой поддержки. По счастью, в трех минутах лета от нужной точки нашлось целое вертолетное звено… Потому очень скоро замершая вдоль дороги колонна напряженно вслушивалась в слегка смягченные расстоянием звуки штурмовки. Судя по тому, с каким азартом расходовали боезапас "Крокодилы", они сумели найти, в кого пострелять.
Начало движения колонны без сюрпризов не обошлось. Неожиданно один из бойцов охраны, не пожелав занять свое место, бросился бежать через напоенную влагой пашню.
— Задержать, товарищ командующий, или…? — спросил начальник охраны майор Халеев. Виктор недоуменно пожал плечами. Мол, побегай, майор, если желаешь, но вообще, и так ведь все ясно. Или не дошло еще?
Майор все понимал и до того, как прозвучал вопрос. Потому, буквально через несколько секунд, БТР сопровождения хищно, будто приглядываясь, повел башней и дал короткую очередь. Фигурка, бежавшая по грязи, взорвалась розовым туманом, колона тронулась в путь.
Чуть позже, проезжая мимо вскрытых беспощадным небесным огнем позиций и чадящей смрадом горелой резины техники, механик-водитель БРДМ головного дозора недоуменно поинтересовался, забыв, что слова его слышны всей колонне:
— Ну, вот откуда он мог знать?!
О том же самом задумывались многие, но ответа не получил ни молоденький солдат, ни люди пожившие значительно дольше. Кто-то решил, что начальству, собственно говоря, по должности положено знать больше, и успокоился. Кто-то не успокоился, но результат был ровно тот же самый. В копилку людской памяти легла еще одна загадка, только и всего.
Мы вообще, в массе своей, ленивы и нелюбопытны. И по большей части, предпочитаем обходиться кем-то заранее приготовленными разъяснениями. В противном случае — никогда, ни при каких обстоятельствах не смогли бы существовать ни господствующие идеологии, ни основные мировые религии. Разница между сумасшедшим, верящим в летающие тарелки или Макаронного Монстра, свидетелем Иеговы и приверженцем какого-нибудь "изма" — исчезающее мала.
Воззрения несчастных могут отличаться в своей направленности, однако, одно неизменно: их носители стараются не давать себе труда видеть и думать, предпочитая всей на свете мудрости привычные толкования. Вот и получается, что типичный обыватель сродни слепцу с картин Брейгеля, идущему по жизни, держась точно за такого же слепца. Как вы думаете, куда ведет такая дорога?
Единственное, что спасает некоторых из нас — любопытство. То самое, погубившее кота любопытство, которое и позволяет роду человеческому успешно приспосабливаться к изменяющейся среде обитания. На сей раз оно пряталось в уголках глаз ближайших соратников и помощников, топорщило усы глубоко задумавшегося начальника охраны, вспыхивало шепотками в подразделениях.
Первым решился задать вопрос генерал-лейтенант Рохин. Вечером, после очередного совещания, он с видимой неловкостью произнес:
— Имею личный вопрос, товарищ Вояр. Разрешите?
— Да сколько угодно, Лев Яковлевич.
— Ваши предвидения — как такое вообще может быть?
— Просто. Сначала почувствовал беспокойство, потом, когда подъехали ближе, увидел, что кто-то птиц распугал. Вы же карту помните, там дорога петлю делает, так что, по прямой намного ближе. Вот и увидел. Ничего сложного.
— Может и ничего. Но я воевал больше твоего, а ничего не почувствовал.
— Наверное, Лев Яковлевич, над вами в детства за высказанные вслух предчувствия однажды посмеялись.
— Почему однажды? Не раз и не два было.