Такие люди, по большей части, долго не живут. И чаще всего, не доживают. Уж больно много желающих перехватить управление немедленно образуется рядом с успешным проектом. Рядом с такими чудаками — всегда познабливает от состояния опасности и непрерывного стресса. Зато с ними никогда не бывает скучно!
В отличии от богини, молодые люди не слишком радовались. Хотя бы потому, что понять сталинское "кадры решают все" на собственной шкуре до крайности неприятно. К тому же, в их программе воспитания были шахматы кшатриев, потому сложившуюся ситуацию они видели примерно на одинаковую глубину.
Там, в самой глубине, буквально на пределе видимости, после очевидных, заслуженных, оплаченных кровью и потом побед и успехов, терпеливо ждали призраки прошлого. В конце концов, распад Советского Союза был практически точным повторением распада Империи, просто происходил он на несколько более низком уровне, внешне чуть более гуманно, но с никак не менее серьезными последствиями для населения. Шансов увернуться от третьего акта трагедии, в котором разлеталась в кровавые осколки собственно Россия, были крайне малы.
При кажущемся многолюдстве, как и всегда, требовались, остро, срочно и безотлагательно — люди. Кадровый голод. Невозможность выбрать нормального в толпе калек. В ответ — активное непонимание кандидатов на теплые, в их понимание места, места. На самом деле, должности, критически важные для формируемого будущего страны. Которое, непонятно кем строить.
Ну, как это вам объяснить? Представьте, к примеру, как выглядит наведение правопорядка силами братвы, считающей, что жить следует по понятиям? Вот. И меня тоже почему-то не радует.
Никогда не может кончится добром установление справедливости силами обывателей, понимающих справедливость как личную выгоду. Кстати, заметьте: обыватель понимает справедливость как личную выгоду всегда, во все века. Установлено соцопросами, проводившимися со времен фараонов.
Даже если оных обывателей слегка подучить, отмыть и обрядить в форму — получится примерно то же самое с легким (или не слишком) уклоном в сторону ментовского беспредела. Что в России наблюдалось, в принципе, всегда, когда не было иного беспредела, то есть оккупации или разгула бандитизма.
Имеет ли смысл, думал молодой человек, менять шило на швайку? Деловой партнер, силою вещей ставший соратником, прекрасно его понимал. Им, в отличие от многих других, было ясно, что любые реформы, затеянные без учета базовых потребностей и особенностей личности реформируемых и реформаторов, обречены.
Проблема, поджидающая во тьме любого удачливого революционера, упирается в тот факт, что требуемые социальные рефлексы в обществе почти полностью отсутствуют.
В итоге, это самое общество, чисто ради его же пользы, чтобы жертв был самый минимум, требуется нешуточно озадачить. Цель? Цель проста: ввести в состояние импринта и перепрограммировать. Воспитывать станет возможно много лет спустя, и если реформаторы умудрятся выжить.
На этот счет есть множество проверенных временем рецептов: внезапное тотальное обнищание; страх, вгоняющий обывателя в пот при любых звуках снаружи, скандальные разоблачения и низвержения кумиров, техногенные катастрофы, террористические акты или неслыханные прежде злодейства. Или, скажем, благодеяния. Русский человек может смело сказать, что почти все, кроме благодеяний, он на своей шкуре попробовал.
В смысле создания состояния импринтной уязвимости, Виктору хотелось обойтись, по возможности, без излишней жестокости и крайностей. Как напишут много лет спустя, "в отличии от большевиков и сменивших их демократов, у Команданте все-таки была совесть".
И действительно, большевики, рвавшие подобно гиенам труп Империи, такими вопросами не заморачивались. Имели значения лишь получаемые из неформальных центров управления указания. "Грабь награбленное", "расчесывай обидки окраинных народцев", "не забывай говорить придуркам об их исключительности" — простые рецепты, при помощи которых в двадцатом веке отфоршмачили не одно и даже не десяток государств. И СССР впоследствии, кстати.
Это уже много лет спустя после революции, в стране, истово молившей небеса о царе, отце и заступнике, нашелся человек, хотя бы попытавшийся привести дела в порядок. Но, и у него не получилось. Ввиду излишней мягкотелости, недострелил он вражин, и те понемногу взяли реванш. А хозяина седьмой части суши отравили прямо в его же собственном доме, как крысу в норе.
Ничего подобного Виктор допускать не собирался. Оставалось лишь придумать по дороге, как это сделать на практике. Мелочи, сущие мелочи, правда?