— Зато они умеют выполнять приказы, — возразил внутренний скептик. — И если прикажут, сделают все что угодно — не стоит идеализировать служак. Они же все… деформированные.
— Но пока новая власть окончательно потеряет стыд, перестанет изъясняться намеками и надеяться на холуйскую инициативу, пока сформирует на местах надежный кадровый резерв, зазор по времени есть, — думал Вояр.
По спине лейтенанта пробежал тот особенный, знобяще-звонкий холодок, всегда сопровождающий момент, когда перед мысленным взором отъявленного авантюриста во всей своей многовариантной красе распускается, крылом жар-птицы расцветает веер сногсшибательных, захватывающих дух вероятностей.
Это вам не жалкая форточка Овертона, товарищи. Это — торная дорога в Новый Мир, открытая запредельной глупостью власть предержащих, если кто понимает. И что такого, что этот мир пока что существует только в воображении молодого авантюриста? Если он не сломает голову, вы тоже его обязательно увидите. Потом, когда вероятности обретут воплощение.
Как там говорилось: сегодня — рано, а завтра может быть поздно? Виктор чувствовал примерно то же самое, и был готов действовать немедленно.
— Вот и хорошо, — наконец, подвел итог беседы командир. — Проявишь себя нормально — получишь внеочередное звание и возможность активно поучаствовать в этом деле. Нет — на гражданку уходить придется с позором и через трибунал. Все понял? Готов рискнуть?
— Так точно!
Трибунал Вояра не интересовал от слова совсем. В отличии от собственного командира, он видел реально существующие вероятности. В их числе была и такая: сломать шею на взлете. Так что тогда трибунал? Правильно: мелочь, не заслуживающая упоминания.
— Задачу поставит начальник штаба. Свои соображения доложишь в письменном виде утром. Свободен.
— Есть!
Именно в этот момент описываемая в книге история начала раскручиваться по-настоящему. Художнику дали в руки кисть. Шахматист дорвался до доски.
Вояр получил в подчинение подразделение с широко, но неопределенно очерченным кругом задач.
Глава 4
Для того, чтобы понять армию, следует понять тех, кто там служит. Начнем с рядовых и совсем уж младшего командного состава, то есть срочников.
В описываемые времена, стараниями вдруг ставшей крайне демократичной прессы, ореол "школы жизни" мерцавший вокруг армии, сильно потемнел. В основном, служить пошли те, кто не смог или просто не захотел увернуться от загребущих ручонок военкомата.
Призывник был деморализован заранее, и, столкнувшись с дедовщиной, плохим питанием и уродами в офицерских погонах, принимал свалившееся на него, как стихийное бедствие, с которым бороться нереально. Пресса объяснила заранее, что ничего хорошего ждать не приходится. И люди видели: так оно и есть.
Умников, рассчитывающих на армию, как трамплин, стало существенно меньше. Престижные вузы в большинстве своем, просто-напросто коммерциализировались. Популярность военных учебных заведений также сильно упала, и в них стало возможно поступить и так. Если в голову вдруг вступит такая блажь…
Таким образом, в описываемой реальности типичный солдатик срочной службы — это несчастный, считающий дни до дембеля. Однако, ввиду молодости и присущей этому возрасту особенностям, замученный солдатик чаще всего смотрел на будущее с оптимизмом, был способен и на искреннее самопожертвование, и на любовь к Родине. И товарища ценою собственной жизни всегда был готов выручить. На чем власть в любые времена, собственно, и выезжала.
Военнослужащие срочной службы из всех описываемых категорий лично мне наиболее симпатичны. Несмотря на молодость и склонность к небезопасным шалостям, перманентное желание выпить, закусить и сбежать к девкам, это единственная, наиболее полно сохраняющая признаки человека разумного, категория военнослужащих.
По словам начальствующего состава, любой солдатик обладает уникальным видовым признаком: куда его ни целуй, везде окажется задница. Таким образом, оные начальники пытаются оправдать свой садизм и полное неумение работать с личным составом.
На самом деле, в любые времена и в любой реальности, русский солдат — Главная Опора Державы. Не более, но и не менее.
Категория сверхсрочников в веках и реальностях неизменна, как их ни называй. Хоть старшинами, хоть прапорщиками. Хоть лычки на них вешай, хоть звездочки на погон без просвета.