Сделав четкий поворот налево-кругом, лейтенант вышел из кабинета, аккуратно, но плотно прикрыв за собой дверь.
— Пусть попробует, — подумал Петров. — Офицер он неплохой, понимающий. В ситуации с мнимым нападением на пост разобрался как бы не первым. Но вот какое дело, ни словом, ни жестом не стал намекать, что он тут самый умный. Рапорт написал ровно такой, какой был нужен. Правильный мальчишка. Пусть пробует. Помогу.
В итоге, приказ был подписан еще до обеда. А следующим утром, еще до восхода солнца, когда горизонт только-только начал сереть, в Грибовку въехала небольшая колонна. Несколько тяжело груженых машин и полевая кухня. Телефонная связь была отключена еще с вечера, неожиданно для всех. Подавлением мобильной занялась служба РЭБ Объекта.
Узнав, сколько разных дел успел сделать Вояр за какие-то двадцать часов, полковник Петров убедился в правильности своего решения, и доложил командиру перед утренним разводом.
— Лейтенант Вояр уже работает с местным населением, как предусмотрено утвержденным Вами планом. Связь в радиусе тридцати километров блокирована полностью.
Генерал довольно улыбнулся. Кажется, желательная ситуация создавалась сама собой. Или руками не в меру шустрого лейтенанта, что не имело абсолютно никакого значения.
После того, как связи не стало, у парочки соглядатаев, болтавшихся возле деревни, не осталась другого выхода, кроме как попытаться передать хозяевам срочную информацию лично. Однако, наскоро завербованные пособники боевиков оперативной подготовки не имели. Да и и иметь не могли. Потому, попали в добрые и надежные руки выставленных накануне начальником ОО секретов.
Собранные перед правлением люди недовольно гомонили, вполголоса ругаясь на непонятную председателеву блажь и зряшную, по их мнению, потерю времени.
Наконец, у крыльца остановился УАЗ с открытым верхом, и из него легко выпрыгнул молодой офицер в полевой форме старого образца. Поднял руку, привлекая внимание, и произнес:
— Извините, что отвлекаю. Но ситуация такова, что вы должны быть проинформированы и принять решение осознанно.
Сотни глаз пристально, испытующе смотрели на молодого человека, стоящего перед толпой без тени смущения.
У юного, но полностью седого лейтенанта с пронзительно яркими, василькового цвета глазами, оказался неожиданно сильный голос. Говорил он спокойно, вроде бы и не слишком громко, но слышно было всем. И говорил он так, что собравшиеся примолкли, боясь проронить хоть слово.
— Те кто могут, вывозите детей и женщин. Немедленно. После разгрузки вещевого имущества, каждый автомобиль может спокойно взять на борт 20–25 человек. Рейс до ближайшей станции — 20 минут. Далее — электричкой по известным вам адресам. Родственники, знакомые, друзья — кто куда может. Ориентировочный срок — два месяца.
Мужчины, кто в себе не уверен, уезжайте тоже. Худого вам никто не скажет. Не всем, как говориться, дано. Кто-то пахарь, кто-то воин. Тут позора нет. Стыдно сгинуть ни за грош, будучи неспособным к бою.
Командование выделяет вооруженное сопровождение. Я лично отвечаю и обеспечиваю вашу безопасность. Вплоть до применения оружия на поражение.
Второго шанса не будет. Время на сборы — два часа. До конца дня — вывезем всех.
— И чаго это ради? — прозвучал в настороженной тишине глумливый тенорок местного алкоголика, Володи Мухина. Этого невысокого, всегда слегка пьяного жилистого мужичка со скверным характером в деревне терпели исключительно за талант к механике.
— Вопроса ждал, — спокойно ответил лейтенант. — Сейчас утро, туман, не все видно. Но кто помнит, за вон тем полем и лесополосой — воинская часть. Склады. Разные. Много. В том числе и вооружения. Тряпкоголовые заигрались. Теперь им позарез нужно оружие. И они за ним вот-вот придут.
Потому, если бы мы сюда не приехали, случилось бы так: в Грибовку прикатили бы автобусы с вооруженными людьми. Послушайте, что было бы дальше.
Тех, кто решится не то что оказать сопротивление, возразить — сразу пристрелят. Остальных погонят через поле прямо на склады, заставляя кричать, чтобы часовые не стреляли. Нохчи не спеша пойдут сзади. Чтобы никто не сбежал и не свернул. Кто-то попытается. Таких застрелят. Остальные — потопают как миленькие.
Теперь поймите: Устав никто не отменял. Часовые будут стрелять. Вы или Ваши близкие погибнут. Плохо погибнут. Там минные заграждения и пулеметные точки есть, чтоб вы знали.