— Говорил уже, — как о чем-то давно отболевшем, буднично сообщил Фролов. — На века. И по всей стране так. Бурый уголь много где есть.
— Может, катализаторы дорогие или редкие? — предположил Виктор.
— Ага, — саркастически хмыкнул Егор Васильевич. — Железная окалина. Исключительно редкий и дорогой ингредиент. Фишер с Тропсом экспериментировали с торием, но оно получалось не намного лучше, разве что стало возможным вести реакцию при менее жестких условиях. Впрочем, они и так не запредельны 300 атмосфер и 420 градусов. С торием можно работать при 250 атмосферах. В общем, выигрыш небольшой. Так, по крайней мере, в учебниках написано.
— Так что, — бешено сузил зрачки Вояр, и медленно сказал, тщательно подбирая слова, — следует понимать, что ради прибылей Стандарт Ойл и Арамко наши дорогие руководители, верные ленинцы и пламенные марксисты были готовы на все уже давным-давно?
— Так многие говорили, ты не первый, — пожал плечами Егор Васильевич, — кто бы знал, Витя, сколько и чего вывозили под видом интернациональной помощи…
— Вам откуда знать? Вы же, вроде как, хлебопашествуете.
— Я, Витя, почти тридцать лет был депутатом Верховного Совета, с разными людьми общался, в комиссию по Госрезерву входил. — с тем же безразличием ответил Фролов. — Зерно от нас тоже вывозили. Помимо всего остального. Когда хлеба в Новочеркасске не было. Но негры его не получали. Такие дела, Витя.
— А я еще удивлялся, когда ЮАР быстренько и деловито придушили, — примирительным тоном добавил Вояр. — Вот оно как, оказывается. Не за негров их. Они тогда синтетическое горючее делать вздумали!
— Срок давности на те патенты давно вышел. Уголь много у кого есть. Но, кому надо, знают, чем дело кончится. Священна частная собственность, если это — собственность сильного!
— "Хорошо известно, что Фридрих Великий "в порядке меры возмездия" отказался в 1752 г. признать силезский долг по займу у британских подданных. С тех пор подобные попытки не предпринимались ни разу", — процитировал Виктор. — Классика. Всем заинтересованным лицам известно, чего нельзя делать ни в коем случае.
Цены на энергоносители гуляют вверх-вниз, биржи лихорадит. Но никто из тех, кто пока в здравом уме, крупнотоннажное производство не затевает. Экспериментальные установки не в счет, конечно. Они на мировых ценах не сказываются.
Виктор постоял, обводя внимательным взглядом панораму полутемного цеха, поржавевшие пути, паутину трубопроводов и тросов, разверстые челюсти камнедробилок. Повернулся к Фролову и тихо спросил:
— Значит, мечтали заводик запустить? Да, Егор Васильевич?
Ни капли не смутившись, Фролов подтвердил:
— Хотел, конечно. И сейчас хочу. Можно сказать, что мечтал, так тоже правильно будет. А что, для себя одного, что ли?! Мне, поверь, и того что есть, хватило бы!
— Егор Васильевич, почему вы это мне показываете? Свои дети, небось, есть.
— Им такое не поднять и не удержать, — досадливо отмахнулся Фролов. — Девки, что с них возьмешь. А ты удержишь, и даст Бог, совесть сохранишь. Так им сладенький кусочек и перепадет. Ты ж моих не обидишь?
— Ну, Вы и спросили, — улыбнулся Вояр.
К вечеру мины были сняты, подъездные пути, раскатисто рокоча мощным двигателем, расчищал армейский бульдозер. Через пару дней должен был прилететь из Питера старенький профессор, один из последних оставшихся в живых специалистов по законсервированному оборудованию. Дело пошло…
Ближе к вечеру, Вояр нанес визит Светличному, под управление которого был передан в райцентре небольшой, но изрядно разграбленный прежними хозяевами механический завод.
Юрий Иванович, несмотря на позднее время, был на заводе. Бросив текучку, повел Виктора в кабинет. Сразу бросилось в глаза, что интерьер директорского кабинета резко изменился.
На стене закрепили обыкновенную школьную доску, помимо компьютера на столе, в углу появился кульман и большой стол, заваленный железками.
Стоя рядом с кучей деталей, Виктор с интересом разглядывал небольшой, похожий на игрушку пистолетик. Два вертикально расположенных ствола, курок, короткая, буквально под два пальца рукоятка, отделанная шлифованными деревянными накладками. Черно-фиолетовое, цветом как грозовое небо, воронение и невероятная, буквально не от мира сего, чистота отделки поверхностей. В руке оружие сидело очень плотно, как влитое.
Внимательно приглядевшись, можно было заметить, что мастер все-таки отступил от классической конструкции. В ручке нашлось место для двух запасных патронов. Их, если аккуратно сдвинуть выполненную заподлицо с поверхностью тягу, пружина подавала прямо в руку.