Слова "эти люди" убежденный либерал Малкович произнес с плохо скрытым отвращением.
— Это же пропаганда, не так ли, профессор? — с надеждой спросили серые.
— К сожалению, нет, — близоруко прищурился Драган, выбирая из стопки распечаток материал, специально заготовленный на такой случай.
— Вот, послушайте. Вояр сказал это на митинге в самом начале пути. В дальнейшем, запись транслировалась множеством радиостанций и телеканалов:
"Людям пора, наконец, осознать простые истины.
В данный момент, позволить рыночному механизму быть единственным вершителем судеб людей и их природного окружения значило бы в конечном счете уничтожить человеческое общество.
Распоряжаясь "рабочей силой" человека, рыночная система в то же самое время распоряжается неотделимым от этого ярлыка существом, именуемым "человек". Существом, которое обладает телом, душой и нравственным сознанием!
Лишенные защиты, люди будут погибать вследствие своей социальной незащищенности; они станут жертвами порока, разврата, преступности и голода, порожденных резкими и мучительными социальными сдвигами.
Мы уже видим, как природа распадается на составляющие ее стихии; реки, поля и леса подвергаются страшному загрязнению; военная безопасность государства стала фигурой речи; страна уже не сможет обеспечивать себя продовольствием и сырьем.
Наконец, рыночный механизм управления покупательной способностью вот-вот приведет к тому, что предприятия будут периодически закрываться, поскольку излишек и недостаток денежных средств окажутся таким же бедствием для бизнеса, как засуха и наводнения — для первобытного общества.
Существующие рынки труда, земли и денег построены на иллюзии, фикции, подмене понятий, в конце концов!
Запомните: труд — это лишь другое название для определенной человеческой деятельности, теснейшим образом связанной с самим процессом жизни, которая, в свою очередь, "производится" не для продажи, а имеет совершенно иной смысл; деятельность эту невозможно отделить от остальных проявлений жизни, сдать на хранение или пустить в оборот; земля — это другое название для природы, которая создается вовсе не человеком, и, наконец, реальные деньги — это просто символ покупательной стоимости, которая, как правило, вообще не производится для продажи.
Мы пришли, чтобы исправить сложившуюся ситуацию".
Зачитав довольно длинную цитату, Малкович поправил очки и устало осведомился:
— Господа! Кто-нибудь себе представляет, как выглядели два года назад подобные заявления, произнесенные принародно? Это в дополнение к признанию деятельности кредитных организаций антинародной и массовому списанию долгов, в которые к тому времени ссудный капитал втянул полстраны.
— Это… — сразу не нашлись с ответом собеседники.
Заговорить серые сумели лишь после долгой паузы.
— Это… немыслимо… хуже любого коммунизма… подрыв, — почти синхронно прохрипели Правый и Левый, как решил называть их Драган.
— Между тем, ничего подобного, — заявил профессор, сполна насладившись написанным на лицах слушателей изумлением. — Никакого подрыва основ. Всего лишь весьма близкое к тексту цитирование одного достаточно квалифицированного экономиста, работавшего по поручению Рокфеллеров и Баруха. Можно сказать, малоизвестная широкой публике классика.
Сказанное непривычно, да. Но, господа, с выражением возмущения — к мистеру Нельсону Рокфеллеру. Мальчишка просто-напросто великолепно образован и берет лучшее, не смущаясь авторством. Приоритеты и возможные жалобы на плагиат, похоже, вообще его не интересуют.
— О каком образовании Вы говорите?! — недовольно сморщился один из серых. — Господин Вояр заканчивал механико-математический факультет. Специализировался на теории множеств, предмете настолько отвлеченном, что нормальные люди им никогда и не интересуются. Воспитывался преимущественно дедом. Тот действительно когда-то был физиологом, но о его работах никому ничего толком не известно.
Зато известно, что его когда-то вышибли из академических сфер то ли по поводу острого психического расстройства, то ли по поводу полной профнепригодности.
— Нет, с людьми вашей профессии положительно невозможно иметь дело! — возмутился потомок сербских эмигрантов. — Они посмотрели первый попавшийся учебник по теории множеств и сделали вывод, что она бесполезна, так как непонятна лично им! И не найдя работ старшего Вояра в открытом доступе, сочли, что их и не было.
— У нас хорошие эксперты! — огрызнулся один из серых. — И Вы, профессор, один из них. Потому излагайте, что накопали, а выводы предоставьте делать нам.