— Нет, — согласился с командиром капитан, — с этим не поспоришь.
— Так вот, Гена, наше святорусское холопство подразумевает целый букет свойств: покорность, безгласность, стукачество, холуйство, угодничество. Видел такое?
— Всегда хватало, — неохотно подтвердил ротный.
— Все, что я перечислил, при соответствующих условиях переходит в предательство. В войне мы победили лишь потому, что Сталин умел учитывать сильные и слабые стороны подданных. Но стоило ему уйти от нас в лучшие миры…
— Я понимаю, командир, что ты сказать хочешь, — угрюмо буркнул Кузовлев. — Прямо по Библии, там типа, есть про такое. Не успел петух прокричать трижды, как Сталина, любимого учителя и вождя дружно предали, из Мавзолея выкинули, обвинили во всех смертных грехах, обваляли в смоле и перьях, после чего тихо прикопали у стенки, под плинтусом.
— При Брежневе ваши люди начали предавать свою страну почти бесплатно, — продолжил подкрепившийся коньяком Берни. — За подачку и приличную работу будущие эмигранты старались так, что аж глаза на лоб от усердия лезли. И как итог, наступил апогей предательства: эпоха Горбачева и Ельцина, когда лавина предательства сокрушила страну.
Без преувеличения, это величайшее предательство в истории после Иуды. Оно грандиозно по своей роли в человеческой истории, по последствиям для стран и народов, по массовости, и наконец, по степени цинизма, сознательности и преднамеренности, с каким совершалось.
— Русский народ навсегда закрепил за собой титул чемпионов по предательству. Про партизанский отряд из трех человек, из которых два — предатели, следует говорить не только применительно к хохлам. Великороссы заслуживают к себе еще более сурового отношения.
— Один из немногих сохранившихся у русских философов, по этому поводу написал так: "Ужас нашей русской трагедии удваивается оттого, что она произошла не в героической, возвышенной и жертвенной, а в ублюдочной, трусливой, шкурнической, унизительной и подлой форме. Мы уходим с исторической арены в Небытие не в яростном сражении за жизнь и достоинство великого народа, как это положено в античной трагедии, а целуя ноги топчущего нас и руки поощряющего нас в нашем холуйстве и бросающего нам жалкие подачки бездушного врага. Наша трагедия беспрецедентна и в ее позорности", — процитировал Берни.
На фоне кровавых игрищ центральных властей с фундаменталистами, создание ополчения было воспринято в столице то ли как организация очередной шайки, то ли как отчаянная попытка обреченных выжить. Ввиду малости содеянного, разбираться с новоявленными Пожарскими и Миниными решили позже, уладив дела поважнее. На предупреждения аналитиков, сводившиеся к старой мудрости о том, что паровозы следует плющить, пока они чайники, никто не отреагировал.
Отвлекать силы и ресурсы от разборок за советское наследство и вразумления потерявших берега аллахнутых, было сочтено нецелесообразным. Так Ополчению было дано время вырасти и окрепнуть.
Тем временем, религиозные фанатики, до крови расчесав язвы старых обид, заявили о суверенитете и объявили о создании отрядов самообороны. Под горячую руку прихлопнули сколько-то мирных граждан, сотню ментов, дюжину не успевших вовремя убежать чекистов, десяток прокуроров, смотрящего от Москвы, и у власти "урвался терпец".
Столица отреагировала на забавы фундаменталистов до крайности нервно: в предварительных договоренностях тряпкоголовым отводилась скромная роль пылесоса, вытягивающего материальные ценности в нужном направлении, и не более.
Не прошло и пары дней, как на центральном гражданском аэродроме автономии приземлились транспортные самолеты, набитые бойцами МВД и персоналом следственных групп. Оружие, может по злой иронии судьбы, а может и за взятку, было отправлено по совсем другому адресу. Глава аборигенов не просто так стал генералом; о механике прохождения приказов и куда в шестеренки ржавого административного механизма сунуть палку, он знал не понаслышке.
В итоге, лучшего подарка для новоявленного президента и его полевых командиров представить было невозможно. Это даже не десант, который может перестрелять пара пулеметчиков с крепкими нервами. Получилось куда как глупее.
Люди, запертые в залитых керосином жестянках посредине простреливаемого во всех направлениях бетонного пустыря, какими бы они ни были крутыми профессионалами, бессильны. Финита ля комедия, товарищи начальники. Перестрелять крутых профессионалов как кур в загоне, смог бы самый обкуренный и тупой воин аллаха.
Сознательное, но умеренно-стыдливое потворство бандитам, мелкие услуги за хорошие деньги, вопиющая некомпетентность и откровенное предательство сплелись в петлю, со свистом захлестнувшую шеи людей, на подготовку которых СССР потратил годы. В целом, это называется: предательство.