Вместо солнечного лета — дожди, грязь. Подразделения без командования и командиры, безуспешно разыскивающие подчиненных. Тотальное воровство всего, что не приколочено гвоздями.
Одному из моих друзей более всего запомнился едва не раздавившей его прямо в палатке "Камаз", за рулем которого сидел до бесчувствия пьяный тыловик, а заблеванный водитель валялся в кузове. Из той палатки не успело выскочить шесть человек.
Высшее командование сознательно сводило на нет все преимущества армии, как организованной структуры. Ее бросали туда, где численное превосходство и лучшее вооружение не имели значения. Вовремя не подавались боеприпасы, бездарно использовалась авиация и бронетехника.
Столице было остро необходимо поражение. Зафиксировать результаты грандиозного грабежа при наличии победоносной армии было нереально. Нет для воров страшнее кошмара, чем солдат-победитель, вернувшийся домой!
Потому войска при малейшем намеке на успех, оттаскивали, как хрипящего пса на поводке. Потому подразделения загоняли в тактически безнадежные ситуации из которых русские солдаты умудрялися выбираться разве что попущением Божьим. И только тогда, когда Бог не забывал посмотреть в их сторону. В дополнение к афганскому синдрому власти был остро необходим синдром кавказский.
В тактическом эфире непрерывно светились правозащитники и депутаты-либералы, призывавшие сдаваться боевикам под их личные гарантии. К ополчению они не совались — одного умного либерала, выглядевшего точь-в-точь, как поросеночек в человечьей одежде, бойцы прокатили на пинках до ближайшей выгребной ямы.
А вот среди армейских излишне доверчивых было много — хоть отбавляй. В первый же день таковых нашлось семьдесят четыре человека. Неделей позже их обезображенные трупы со следами изуверских пыток были найдены в развалинах рядом с бывшим консервным заводом.
Ополчение было просто вынуждено влезть в кровавое и бессмысленное безумие штурма столицы по самую шею. Иначе было просто нельзя. Политическая, чтоб ее, целесообразность… Там Виктор и познакомился со Львом Егоровичем.
Была потеряна связь со 1.. мсбр и 8.. мсп, и ополчение выступило на помощь. Все, кого Вояру удалось собрать вот прямо сейчас, на месте. Счет времени шел на минуты. И каждая минута промедления означала чью-то смерть. Излишне прямолинейного генерала Рохина попросту подставили. Не помочь было нельзя.
Отложив разбирательства со штабными крысами на потом, ополченцы, в самоубийственной атаке прорвали кольцо окружения и прибыли в расположение 8АК, которой командовал генерал. Виктора немедленно провели в штаб.
Лев Егорович производил странное впечатление. На генерала, какими их представляет большинство, он был совсем не похож. Обтертый бушлат, треснувшая линза старомодных очков, шея, замотанная платком или цветастым шарфом, надтреснутый, простуженный голос. Не понять, кто: то ли агроном, то ли сельский учитель.
Вот так они встретились, сугубо гражданский математик, похожий на кавалергарда Серебряного Века и военный профессионал высшей пробы, более всего напоминающий сельского учителя. И встреча эта оказалась в числе тех, что меняют судьбы стран и народов.
Задачи товарищ генерал-лейтенант ставил четко:
— Ополчению предлагаю собрать остатки 8.. полка и майкопской бригады, вывести всех к пвд разведбата. Приказать не могу, просто прошу: помогите, ребятки.
— Соберем, — ответил Вояр, четко повернулся через левое плечо и пошел к своим. После этого они чуть не полдня собирали по закуткам и подвалам обоссавшееся от страха мясо, после чего выводили его в расположение разведчиков.
Набралось до обидного мало, не более двух рот.
— Мы в оперативном окружении, капитан. Помощи не будет. — сказал генерал после доклада о том что поставленная задача выполнена. — Как это вышло, вопрос второй. Но ты можешь уйти, шансов выжить здесь нет. В конце концов, вы же не армия, это не ваша война.
Внимательно посмотрев генералу в глаза, Виктор ответил:
— Мы знаем, куда и зачем шли. И война эта — наша! Причем настолько, что Вы просто не можете себе этого представить.
Тогда Лев Егорович выстроил собранное по углам воинство напротив шеренги ополченцев и своих бойцов. Сначала стоящие в строю люди просто смотрели друг другу в глаза. Потом в образованный людьми коридор зашел генерал и сказал лишь несколько фраз. Те кто был там, никогда не забудут его речь.