- Женя,- сказал ему отец Валерий,- рубашку застегни.
- Благодарю вас, батюшка. Большое вам сыновье спасибо.- Он послушно застегнул пуговку на расстегнутой до пояса рубашке и страдальчески взглянул на батюшку: правильно ли он сделал.
- Обои пуговки,- подсказала Вера Ивановна.- И пинжачок.
- Да-да,- благодарно затряс головой Женя и справился со второй пуговицей.
Отец Валерий отер лицо вафельным полотенцем. К нему подскочила Вера Ивановна.
- Чистое возьми, батюшка. Что ты этой гусиной плотью трешься? Опять личико запарши-веет...
- Не твое дело! - проскрипела ведьма.- Своими делами занимайся. Другим не указуй.
Вера Ивановна осеклась на полуслове, отсела на дальний край стола.
- Вот так, вот так,- прошамкала Шура,- не балуй, а то ишь раскомандовалась...
- Татьяна, что ты волнуешься по всякой ерунде? - одобрительно заметила ведьме женщина с культурным лицом.- Ешь спокойно, не обращай внимания.
- Ладно, ладно, без шума,- расправляя на коленях чистое полотенце, благодушно сказал батюшка.- Здравствуй, Анатолий. Что скажешь?
- Покушать бы,- сказал Толян.- Ну-ка, баба Груш, двигай.
Арина Маранцева, сидевшая рядом с Грушей, хотела было вылезти, уступить место сыну, но Толян одной рукой прижал мать за плечо, а другой легко, без усилия свез Грушу по скамейке в сторону, уплотняя сидевших в конце стола.
- Мисочку мою...- беспокойно заверещала Груша, протягивая руки к уплывающей тарелке.
- Какие трудности, баба Груш? - поинтересовался Толян, накладывая себе и Бабкину винегрет.
- Аринкин петух мово забил,- пожаловалась Груша, не прекращая цапать вилкой проскальзывающую баклажановую икру.
- Что ж ты, мамаш, зверей не дрессируешь? - укорил Арину Толян.- От рук отбились.
- Пусть она своего на привязи держит, раз он задиристый,- вступилась за петуха Арина Маранцева.- Дразнились-дразнились - смертью кончилось.
- ...И что характерно, батюшка,- продолжил прерванный неизвестно когда разговор носатый бугай,- когда православные рожают, не кричат, а еврейки галдят ужасно.
- Еще бы! - передернула плечами женщина в расшитой душегрейке.
- Э-э...- Отец Валерий замыкал, пожевал губами, подыскивая результирующую мысль.- Разумеется.
Толян шепнул Бабкину:
- Регент Дима Сычев. Врач по родам.
- Поешь, поешь, Димочка,- проворковала женщина в душегрейке.- Дайте ему, девочки, салат. Служба впереди такая длинная!
- Матушка,- шепнул Толян Бабкину и громко спросил священника: - А что-то машины вашей не видно, батюшка?
- Э-эа...- нерешительно начал отец Валерий, с некоторой тревогой поглядывая на жену.
- Странно, что вообще-то ездит! - процедила та, отворачивая лицо.- Ты б ее пионерам на металлолом сдал. Хоть какая-то польза.
- Ладно, мать, ты это... Не все сразу. Купим новую.
- Когда?! - Попадья вскочила, с треском выбираясь из-за стола.- На том свете?!
Она швырнула вышивание на диван и ушла. В трапезной повисло молчание, только в дальнем углу стола тихо охала Шура.
- Кому сказать,- проворчала Татьяна.- Настоятель храма за сто верст на службу пешком должен. На машину собрать не могут. В других церквах где какую копейку наслужат - несут священнику. А тут...- Она гневно зыркнула в сторону Веры Ивановны.- Ты ж неграмотная, какая ты староста! Ушла бы по доброй воле.
- Народ переберет, тогда уйду,- пробормотала Вера Ивановна, жомкая скатерть.
- Скоро на тысячелетие собор указ вынесет: священники снова во главе церквей станут, сами кассой распоряжаться будут...
- Тетя Тань, пропусти собеседника вперед,- перебил ведьму Толян.- Чего с тачкой, батюшка?
- Заглохла,- виновато сказал отец Валерий.
- Делов-то! Где ключи? Сейчас с Вованом поглядим, он разбирается!.. Заведем, пригоним, нет вопросов, куда она, на хрен, денется! Извиняюсь, бабы.- Толян хлопнул по плечу Бабкина, выбив брызги,- девушка в дымчатых очках вытерла щеку.
- Кочегар наш новый,- всунулась Вера Ивановна.- Не пьет, не курит. Русский.
- Очень приятно,- кивнул отец Валерий, выуживая из-под рясы ключи.Это хорошо, а то истопника найти никак не можем. А вы случайно не из "Автосервиса"?
- Пошли, Вован, машину пихнем!
- До свидания,- кивнул Бабкин, выбираясь из-за стола.
- Ты приходи потом-то,- забеспокоилась Вера Ивановна,- а то скроешься, исчезнешь, а завтра мороза обещали.
- Вы крещеный, конечно? - спросил отец Валерий.
- Да он в Бога верует, я те дам! - Толян стукнул себя в грудь кулаком.- У него вот с разговором напряженка. Заикает.
Бабкин покраснел окончательно и, не поднимая головы, уставился в фанерный пол, застлан-ный разъехавшимися половиками.
- Он с бабой своей поругался, она его и выставила без выходного пособия,- пояснил Толян.- Он на дачу, у них дача тут, за Марфином. А дача заперта. Ключ у тещи. Короче, Вован с харчей съехал, из города скрылся, на завод больше не хочет. У него от чертежей башка пухнет. Вон калган какой. У них завод ракеты делает...
- Самолеты,- шепотом поправил Бабкин.
- Гробанется ракета, не дай Бог,- молол Толян,- Вован в тюрьму...
- Понятно, понятно,- закивал отец Валерий.- Бывает... А насчет речи можно помочь...
Вера Ивановна ткнулась лицом батюшке в руку - за благословением - и ушла возжигать свечи.
Дима-регент, уставший от невнимания к себе, перехватил священника:
- Папа-то римский что отчудил, батюшка? Собрал в Ватикане на экуменическое богослуже-ние всех кого ни попадя: и евреев, и католиков, муллу пригнал, шаманов разных, буддистов, ламаистов... И давай служить кто во что горазд...
- Диссидент,- подытожил отец Валерий кратко, чтобы не упустить Толяна.- Анатолий, ты мне "Беларусь" с ковшом не достанешь на пару дней фундамент рыть?
- Нет вопросов! Три двадцать в кассу, чеки мне!
Над папертью горела мощная ртутная лампа. По-прежнему хлопал на ветру пододеяльник, и две рубашки протягивали руки к земле. В полумраке за оградой тихо выл привязанный Бука.
- Тут топить-то: подкинул угольку и сиди кури. Курить, правда, в церкве нельзя, не любят. Сто рублей и харч бесплатный. В пост только плохо, жрут, как потерпевшие. Ты кобеля в котельной запри, орать будет - не слышно.
- Он п-правда лечит?
- Заикание? Он рак даже лечит. Сегодня вот жалко Лешки Ветровского нет... Кандидат наук в Москве. У него мать раком болела. Батя за нее взялся.
- В-вылечил?
- А то! Когда вскрыли - рака не нашли.
- Зачем вскрыли?
- Как зачем? Померла со временем. Лешка теперь в Бога верит, я тебе дам! С женой даже развелся. В Загорск на заочного попа поступил. Мать есть мать, святое дело! Так что ты не сомневайся - он тебе заикание зараз выправит. Болтать будешь, как я, что слюна на язык принесет. Девки давать станут. Жена полюбит. Оформляйся, пока место не занято. В понедельник ехай на завод в Москву, расчет бери...
- Могут не отпустить,- солидно предположил Бабкин.
- Отпу-устят, кому ты, на хер, нужен!
3
Бабкину снилась женщина, Валда Граудиня, медсестра из рижского дурдома, где Бабкин этим летом безуспешно лечился от заикания, обнимала его своими полными плавными руками и называла осень "бабское лето"...
- Во-овкя!.. Вовкя!..
Бабкин, не открывая глаз, привычно потянулся к полке, где за магнитофоном возле будильни-ка лежали спрятанные от дочери очки. Рука его наткнулась на шершавую стену. Другой рукой Бабкин по-слепому стал нашаривать деревянный заборчик детской кроватки, чтобы проверить, сухая ли Танька, но вместо дочери рука его нащупала пустоту.