— В тебе столько жестокости, — вымучено сказал тролль. — Нет, чтобы подбодрить меня. Показать те прелести, ради которых я, может, все это и затеял.
— Нет, — покачала головой. Посмотрела на Трогира через плечо, продолжая сидеть к нему спиной. — Ты затеял все это лишь потому, что было задето твое самолюбие.
— Как мало еще ты обо мне знаешь. — Тролль покачал головой. Но и на этот раз выполнил мою просьбу. Перестал подпирать дверь. Повернулся к ней лицом и замер. Руки все также держал в карманах штанов. — Если бы было задето лишь мое самолюбие…
— Я не верю в любовь с первого взгляда, — пробормотала. Схватилась за края рубашки и, не тратя время на расстегивание пуговиц, просто стянула ее через голову. Поспешно надела тунику и уже после стала колдовать над волосами, которые, казалось, если и можно было вычесать, то специальной расческой для собак с длинной, густой шерстью.
— Ты можешь не верить. Но нельзя быть уверенным, что такое не может случиться, — спокойный голос тролля почему-то мурашками прошелся по спине. Они когда-нибудь оставят меня в покое? — Со мной же случилось.
Нет, я не стала, как гордая, избалованная мужским вниманием особа, игнорировать его слова. Тем более, они отозвались в моей душе каким-то приятным теплом. Ну не привычна я была к признаниям. А уж когда тебе в любви признается тролль. Принц из другого мира… Интересно, а у них тут белые кони водятся? Было бы забавно посмотреть. Хотя, что-то мне подсказывает, что будь это привычный моему взгляду конь, он бы переломился в позвоночнике под тяжестью своего наездника.
— Как бы ты потом не пожалел о своих словах, — грустно проговорила. — Можешь повернуться.
Тролль тут же пришел в движение. Снова осмотрел меня с ног до головы. Только во взгляде не зажглось того огня, что я заметила до этого, когда скакала по комнате в одной его рубашке.
— Я никогда о них не жалею, — уверенно откликнулся Трогир. — Ты готова?
— Да, — кивнула, тоже пытаясь осмотреть себя со всех сторон. Насколько это было возможно.
— Возможно ты хочешь позавтракать? — Кажется, кое-кто на самом деле хочет меня здесь задержать.
— Нет, потом, — покачав головой, отказалась.
— В таком случае, пошли.
Он не собирался тратить время на бессмысленные уговоры. Протянул в мою сторону руку и стал ждать, когда я вложу в его широкую ладонь свою.
Тянуть время не стала. Ожидание было мучительным. Что, если передумает брать меня с собой? Не захочет, чтобы я наблюдала за его поединком. Чего греха таить, я сомневалась в том, что он сможет одолеть отца. Не просто же так тот тролль, больше напоминающий Шрэка, только более подтянутого и миловидного, является главой этого поселения. И опыта в боях у него, не сомневаюсь в этом, гораздо больше. Помыслить не могла, что когда-нибудь стану причиной ссоры между отцом и сыном. Чего уж там, между королем и принцем. Между троллями… И ведь это не сон. Все происходит на самом деле. Теперь и не стоило сомневаться.
Подойдя к троллю, коснулась его ладони пальцами. И слова сказать не успела, как мою слегка дрожащую от напряжения конечность сжали сильные пальцы. Захотела бы вырвать руку, не получилось бы.
— Ты сама приняла это решение, — сказал Трогир перед тем, как вывести меня из дома.
Мне хотелось о многом его расспросить. Но я не решалась открыть рот. Чувствовала его внутреннее напряжение, собранность. И боялась помешать.
Пока шли к месту, где должен был пройти поединок, снова ловила на себе недобрые взгляды местных жителей. Они шушукались, смотрели мне прямо в спину так тяжело и многообещающе, что постоянно хотелось ее почесать. Будто табун блох по коже скачет. Более точного определения придумать было невозможно.
Слава богу, никто из троллей не торопился открыто показывать свое отношение ко мне. Впрочем, я и без этого прекрасно осознавала, что они обо мне думают. И где меня успели увидеть.
В итоге, под давлением чужих взглядов, я еле донесла свое тело до круглой площадки, на которой и должен был пройти бой. Округлость этому месту придавали хижины, расположенные по периметру. Да и троллей собралось уже предостаточно. Они словно пытались сделать круг земли еще более округлым, четким.
Посередине полянки (а как еще можно было назвать клочок земли, где кроме травы почти ничего и не было?) был разожжен костер. Высокие языки пламени тянулись к светлеющему небу, словно тоже старались сделать его еще более голубым и ярким. От костра шел жар, который даже я, стоящая на приличном отдалении, ощущала. Или мне просто вдруг стало жарко?