Проводы Крега в новую жизнь тоже пришлось отметить. Тесть выставил выпивку, хлебосольный приют — ужин. Стол получился полупустым и очень символическим. Ошеломляющие своим количеством и содержимым бочонки огрского самогона олицетворяли светлое и очень радостное (до ближайшего похмелья) будущее жениха. Разнообразно приготовленный домовушками ший — его тяжелое сиреневое прошлое.
После такой трапезы Крег должен был расстаться с ними без малейшего сожаления. Когда проспится.
Ольга на свадьбе лихо хлебнула из кружки, расчувствовалась и заорала: «Горько!». Народ ее порыв и земные традиции не одобрил. Оскорбленные огры начали с утроенным усердием дегустировать национальный напиток, пытаясь доказать его высочайшее качество и ни с чем не сравнимый вкус. Тут с ними поспорить трудно. Ощущения после этой амброзии и впрямь ни с чем сравнить не получится: ни одно нормальное существо, ни делать, ни пить подобную дрянь не будет.
Домовушки приняли вопль ведьмы на свой счет и дружно зарыдали, оплакивая результаты очередного кулинарного извращения. Утешать их не тянуло. Во мне цвела и колосилась новая фобия — на любые эксперименты, а после намертво завязнувшей в зубах ложки с вареньем, она перешла в клиническую стадию. Зубы, кстати, теперь при одном упоминании шия ныли.
Сиреневый злак тоже был не в восторге от поварских издевательств, и с каждым разом становился все несъедобнее. Мстительность ляганского растения удручала, но деваться было некуда. Сама в беспамятном ночном блуждании велела его в дело пустить.
Йожка подругин выкрик поняла буквально и так же прямолинейно отреагировала. Цапнула с ведьминской тарелки сиротливый кусочек мяса, аппетитно зачавкала и поделилась впечатлениями: — Вкусно!
Хотела и у других гостей пробу снять, но опоздала, я свою долю перед самым ее носом в рот засунула.
Колючка обиженно нахохлилась, прошлась тоскливым взором по однообразно сиреневому изобилию на столах и душераздирающе (моя черствая душа этот натиск выдержала) вздохнула. А на сладкое еще и пирог из шия планируется. Жаль, не всех гостей им порадовать получится: самогон по кружкам водопадом льется.
Кобольды вокруг снуют, ставки на первую драку принимают; горгульи турнир по плевкам устроили, Базилик торжественную оду декламировать готовится. Подпившие умертвия дружным хором завывают. Ольга уже вторую кружку без украденной закуски выхлебала и окружающему пространству глазки строит…
Хорошая выйдет свадьба, запоминающаяся!
О словах. Иногда лишних.
Утро в приюте наступило поздно. Еще бы, почти до зари чужое счастье пропить и проводить пытались. Собранный из остатков вчерашнего пиршества завтрак давно остыл и сменил статус на сильно заранее поданный обед. И, судя по страдальчески сморщенным рожам постояльцев, имел все шансы превратиться в ужин.
Пока я размышляла, настолько ли я голодна, сильна духом и слаба на голову, чтобы личным примером доказать постояльцам почти полную съедобность пирога из шия, ко мне пожаловал фей Базилик. В достаточно неожиданной компании — с помятым непредсказуемостью вчерашних ставок и непроспавшимся кобольдом.
Гадать, что свело вместе лося и трепетную лань, сиречь нежную натуру поэта и прожженного крючкотвора не пришлось, они сами мне об этом сообщили.
— Я хочу написать завещание. Прямо перед своей трагической и преждевременной кончиной!
— Пиши… — Великодушно разрешила я. В животе урчало все сильнее, и шиевые разносолы казались все более заманчивыми. Если закрыть глаза и не обращать внимания на их цвет. А также запах, вкус, экспериментальное происхождение и подзатянувшееся ожидание небрезгливых самоубийц-едоков.
Базилик ловко, как шулер третий туз подряд, выудил откуда-то длиннющий свиток (интересно, чем ему обычная бумага не угодила?) и попытался найти в нем нужную строчку. Если это завещание, то у безработного фея скопилось подозрительно много имущества.
— Погибну я. Мой дивный дар
Лишь призракам доступен будет.
Но не погаснет тот пожар,
Чью искру подарил я людям!
— Из искры возгорится пламя*… - Задумчиво подытожила я, — И хрен его потом потушишь. А у нас, случись что, ни огнетушителей, ни противопожарной сигнализации. Надо, наверное, по коридорам ведерки с песком расставить… Так ведь горгульи в них плевать будут, а остальные — всякую дрянь накидают.