Постепенно мой якорь-образ начал блёкнуть, мелкие детали смазывались и стирались, а сам он будто оседал и истаивал, как снежный сугроб по весне. Во всяком случае, именно такие ассоциации у меня возникали в то время.
Неприятно забывать семью, но так будет лучше, так нужно. Прошлое должно оставаться в прошлом, и я не хочу, чтобы меня в будущем терзала горечь потери, поэтому, как бы цинично это не звучало, прощай, дорогая семья.
Когда от образа остался еле видный контур, всё прекратилось, и я смог вздохнуть спокойно. Наконец-то, ура. Но долго наслаждаться такой маленькой, но значимой победой не дал настойчивый и нетерпеливый голос дракона.
— Малыш, похоже, я крупно просчитался, и не быть нам свободными друг от друга. Наши души слишком похожи, и они уже начали сливаться. Я старался не допустить этого, но, видимо, моих усилий недостаточно. У нас мало времени, поэтому слушай внимательно и не перебивай.
Я слишком долго был вне этого мира, и он перестал для меня быть домом. Всё это время два чувства позволили мне сохранить рассудок — драконья гордость и жажда мести. Этот мир уже не для меня. Мне остается напоследок сделать только одно. Теперь ты мой наследник, к тебе перейдут мои Сила, Воля, Знание, Дух, Путь, Плоть. Не жди, что всё это дастся тебе даром — в результате упорного труда тебе по мере развития будут открываться новые возможности. Ты пока Птенец, тебе нужно будет очень многое пережить, чтобы стать Повелителем. Сейчас тебе доступна только Плоть, всё остальное придет потом. Раз уж я перестаю существовать как целое, прошу, выполни моё последнее желание — отомсти. Скоро ты и я станем «нами». Прощай, маленький Дова, — голос Дрогсетура звучал тихо и устало, но в то же время абсолютно спокойно и, не знаю, просветлённо, что ли.
Я слушал его внимательно, не перебивая, и мне стало не по себе. Именно теперь я словно воочию увидел разделяющую нас огромную пропасть: с таким достоинством принять свой конец я бы точно не смог.
После его прощания не было ничего — ни тьмы, ни боли, — я просто открыл глаза и посмотрел на бескрайний зелёный лес. Теперь я Дова. Странно, вроде, только что был обычным — ну, почти обычным, шаманство не в счёт — человеком, а теперь дракон — воплощение силы и гордости. Потянувшись чешуйчатым телом, стряхивая воображаемую усталость, я в два прыжка взмыл в бескрайнее синее небо. Проблем с телом не было. Несмотря на то, что оно явно не было человеческим, я знал, что и как нужно делать, чтобы получить ожидаемый результат. Видимо, все рефлексы уже были заложены в моё подсознание.
Долго летать я не стал, а, найдя ближайшую реку, спустился к ней. Жажда меня не мучила, просто мне почему-то показалось, что возле реки будет удобно отдохнуть. Наверное, в этом было виновато тихое течение воды, такое успокаиваивающее, и лёгкая прохлада возле неё, или, может быть, что-то ещё, я не знаю.
Планируя над рекой, я выискивал удобную для приземления поляну и вскоре её нашел. Участок у реки, покрытый густой травой, со всех сторон был окружён деревьями, растущими полукругом. Идеально. Приземление было мягким, мощные задние лапы надёжно впились острыми когтями в мягкий грунт. Покрутив головой на длинной шее, осмотревшись и не обнаружив соседей — ни людей, ни лесного зверья, — я удовлетворённо клацнул зубами, удобно устроился в густой траве под ласковыми тёплыми лучами небесного светила и, мурлыча или, скорее, в моём исполнении, рыча себе под нос, прикрыл глаза и погрузился в воспоминания о днях минувших. Нужно было привести себя в состояние душевного покоя, а пока у меня было слишком много раздражителей, и их нужно было убрать. Проще говоря, я лёг спать — сознание вместе с подсознанием всё сделают сами и без моих кривых рук.
Просыпаться абсолютно не хотелось. Зачем открывать глаза? Чтобы увидеть себя в туше огромной ящерицы, плюющейся огнём, и массой тела больше десяти тонн? Или, может быть, чтобы увидеть этот «прекрасный» мир, полный интриг, заговоров и тому подобной «любви и ласки»? Однако совершенно не важно, чего мне хотелось. Встать всё равно придётся, хотя бы для того, чтобы найти что пожрать. Я не робот, и еда — один из неотъемлемых компонентов моего существования.
Стоило сказать, что депрессия у меня началась не на пустом месте, я просто-напросто, наконец, осознал одну простую вещь — я сдох. Умер раз и навсегда в том мире, оставил друзей и семью, и даже не знаю, от чего было больнее. Блин, да все мои планы и надежды были перечёркнуты в один грёбаный миг, чтоб вас собаки полюбили, фиговые высшие силы. Это вогнало меня в страшную тоску, даже появилась мысль пойти куда-нибудь и напиться до поросячьего визга, и это при том, что алкоголь я терпеть не могу и презираю всех алкоголиков.