— Похоже, ты поправился, — констатировал Патурнакс.
— Похоже на то, — выдохнул я и обернулся к Альдуин. — Спасибо тебе. Видишь? Мне действительно нужны эти жертвы.
— Может, вернёшься на Монавен? — предложил Патурнакс. — Выясним причины твоего недомогания.
— Рад бы, но у меня мало времени. Я и так уже задержался. Нужно придерживаться плана.
Альдуин вытянула шею.
— Будь осторожен, — её глаза, казалось, смотрели мне прямо в душу. — Не рискуй понапрасну.
Мне стало не по себе.
— Я постараюсь, сестра.
— Что вообще происходит?! Ты где был, почему не предупредил? Дверь заперта, в комнате никого, кроме этой ушастой, от тебя никаких известий, пропал, и всё! Мы места себе не находим!
И так далее. Я молча ждал окончания этих женских причитаний. Ждать пришлось долго. Наконец, дамы несколько приутихли.
— И вам здравствовать, — заявил я как ни в чём не бывало. — Лидия, какой сейчас день?
— Фредас, мой тан, — в голосе Лидии промелькнула лёгкая тень беспокойства.
То есть я два дня был, так сказать, не в себе.
— И что я пропустил?
— Посмотрим. Сперва мы, словно сбесившиеся тролли, бегали вокруг трактира, потом Алесса влезала в твою комнату с крыши через окно, пока мы успокаивали сбежавшуюся со всего города стражу. Когда поняли, что в комнате нет ни тебя, ни твоего тела, мы подняли на уши весь город и даже соседние поселения. Фуф, — закончила Эйла, — кажется, я ничего не упустила? — она вопросительно посмотрела на Лидию.
— Сегодня днём приходил Бриньольф. Просил, если вы появитесь, дать ему знать. У него для вас важное послание, мой тан, — сказала она.
— Ну вот, кажется, всё, — подытожила Эйла. — А теперь, во имя Девятерых, может, всё-таки объяснишь, где тебя носило эти два дня?!
— Навещал родственников, — усмехнулся я и попросил Лидию: — Будь добра, передай Бриньольфу, что я готов встретиться с ним. Пусть приходит сегодня, я буду ждать.
Лидия, коротко кивнув, вышла. Эйла возмущенно фыркнула и последовала за ней.
Примерно через час в дверь постучали. Я подумал, что мои глаза при всех неудобствах имеют по крайней мере одно неоспоримое преимущество — позволяют видеть сквозь стены. За дверью стояли трое: Бриньольф, Алесса и кто-то третий.
— Входите, открыто!
Дверь открылась, и они вошли.
— Алесса, Бриньольф. Прошу прощения, а с вами мы, кажется, не знакомы, — кивнул я каждому из них. — Могу я узнать, чем обязан?
— Нужно решить несколько вопросов. Ах да, прошу простить, что не представил вас сразу, — Бриньольф усмехнулся в своей привычной манере. — Дульвит, это очаровательная дама — посол уважаемого Тёмного братства, — хотя и произнёс он это легко, непринуждённо и даже с неким дружелюбием, от него просто исходила ненависть.
— Очень приятно, — улыбнулся я. — Так что я могу для вас сделать?
Как только посол Тёмного братства увидела, кто лежит на кровати, от неё повеяло гневом, смешанным с обречённостью. Хотя стоит отдать ей должное, внешне она, похоже, ничем себя не выдала.
— У меня к вам конфиденциальное предложение, — холодно отозвалась она.
— Хорошо. Тогда, Алесса, Бриньольф, я попрошу вас выйти.
— Алесса начала было возражать, но Бриньольф положил ей руку на плечо.
— Пойдём, Птичка, — сказал он успокаивающе, — это разговор с глазу на глаз. Думаю, — он посмотрел на ассасиншу, — Дульвит сможет постоять за себя сам.
— Не сомневаюсь. Ваш друг на удивление сведущ в наших делах, — не отрывая взгляда от меня, произнесла та.
— У него много достоинств, — подтвердил Бриньольф.
Скрипнула, закрываясь, дверь, и мы остались в комнате втроём: я, посол и бесчувственное тело.
— Я пришла забрать сестру обратно в лоно Семьи, — нарушил тишину тихий, но твёрдый голос данмерки.
— Да-а? Как интересно, — протянул я. — А как же правила? Неужели новое поколение перестало их чтить?
— Какое тебе дело до наших правил?
— Неужели новые члены Семьи уже не в состоянии среди толпы узнать своего? Неужели вы настолько низко пали, что перестали видеть? Ужасный век, ужасные сердца!
— О чём это ты?
— Ну же, сестра! Разве ты не поняла, кто перед тобой? Разве ты настолько слепа, что не можешь увидеть? Как жаль, а ведь всего сто лет назад… Но не будем о прошлом.
Не переставая говорить, я медленно, шаг за шагом отходил к окну. Встав так, чтобы на меня падал свет, я небрежно продемонстрировал отпечаток ладони на своей груди. Убийца ошеломлённо посмотрела на меня, а затем опустилась на одно колено.