— Прошу простить мне мои грубые слова, господин, — проговорила она.
— Ну, что ты, я нисколько не сержусь. Встань. Моя душа разрывается от стыда и жалости, но в ней нет ни гнева, ни обиды. Я давно отошёл от дел и по состоянию здоровья нахожусь на заслуженной пенсии.
Я откинул капюшон и позволил увидеть ассасинше повязку, закрывающую мои глаза.
— Ох, — тихо выдохнула она.
— О, не нужно. Думаю, что это было угодно Отцу нашему Ситису.
Знал бы я тогда, насколько близок к истине!
— А теперь давай обсудим, как поступить с твоей сестрой.
— Я обязана доставить её обратно в Убежище, — твёрдо ответила она.
— Это, несомненно, похвальное и важное стремление, — согласился я. — Правда, тут есть некоторые сложности.
— Какие?
— Я её купил, и теперь она принадлежит мне. С чего мне отдавать её?
— Рабовладение незаконно! — возмутилась она.
— Деточка, — я всплеснул руками в искренне изумлении, — ты говоришь, словно служительница Стендара! Если я не ошибаюсь, это он у нас поборник справедливости и сострадания.
— Но вы же один из нас!
— Во-первых, я на пенсии, а во-вторых, — я добавил в голос металла, — мои братья и сёстры не так давно пытались убить меня!
— Они не знали…
— А вот это уже не мои проблемы, — я усмехнулся. — Но, как я уже сказал, я не сержусь. Она ведь сестра тебе не только по Братству, но и по крови, так?
Данмерка вздрогнула и вскинула на меня глаза. Попал! Всё-таки, эмпатия — великая вещь!
— Так что же?
— Д-да, — выдавила она.
Её эмоции легко читались. Не будь у меня метки, она бы попыталась меня убить, но в Братстве умели прививать верность и дисциплину.
— Хорошо, — мне надоело играть. — Я готов отдать её тебе, но жду ответной услуги.
— Господин…
Я поморщился.
— Слушай внимательно, я не буду повторять. Первое: ты будешь мне обязана, и если я потребую твою жизнь, ты отдашь её мне. Ты поняла?
Данмерка побледнела.
— Почему?
— Потому что в противном случае я лично прикончу твою сестру.
— Это нарушение пятого догмата, — в голосе данмерки снова появилась твёрдость. — Ты не посмеешь.
— Неужели? — я пожал плечами. — Тогда я отдам её ребятам из Воровской гильдии. Они уже давно имеют на неё виды. Как тебе такой вариант?
— Чего ты хочешь? — с ненавистью процедила данмерка.
— Ты должна поклясться именем Ситиса, что выполнишь любую мою просьбу, каких бы жертв это не потребовало.
— Клянусь. Именем Ситиса. Это всё? — угрюмо спросила она.
— Это было первое. Ещё мне нужна информация по поводу нападения на воров: заказчик и цель.
— Оплачивал Мерсер Фрей. Нужно было устранить его конкурентов. Подробности мне неизвестны.
— Почему напали на меня?
— Не знаю. Вероятно, ты представлял наибольшую угрозу для заказчика.
— Что ж, понятно, — я почесал подбородок. — И последнее. Ты передашь послание Астрид. Слово в слово. Отныне Тёмное братство не будет иметь никаких дел с Гильдией. Вы не будете принимать заказы от её членов, не будете ни от кого принимать заказы по их устранению. С этих пор Гильдия для вас не существует. И ещё передай, — я медленно снял повязку, чтобы убийца увидела мои горящие голубым пламенем глаза, — что я скоро свяжусь с ней. Нам есть что обсудить.
Данмерка еле заметно вздрогнула, но сохранила самообладание. Впрочем, от меня ей скрыть свои страх и растерянность не удалось.
— Сестра в твоём полном распоряжении, — я вернул на место повязку и накинул капюшон. — Вы свободны. Ты можешь забрать её, но не забудь, что я тебе только что сказал.
— Благодарю, господин, — она склонила голову. — Я передам ваши слова.
— Тогда подожди сто ударов сердца, и можешь уходить, — с этими словами я покинул комнату, закрыв за собой дверь.
Выйдя в коридор, я подошёл к соседней комнате, постоял немного около двери, потом постучал. Невежливо заходить без стука, мало ли чем они там сейчас занимаются.
— Тук-тук, к вам можно?
После секундной тишины мне ответили.
— Заходи!
Я медленно открыл дверь, прошёл внутрь, так же медленно закрыл за собой дверь и посмотрел на Бриньольфа и Алессу, сидевших друг напротив друга за маленьким столом. Решив на всякий случай их просканировать, я был неприятно удивлён. При всей сумбурности в их эмоциях преобладали мрачная решимость, боль, горечь, недоверие и глухое разочарование. Короче, никакого позитива. Явно не тот настрой, на который я рассчитывал. Подслушивали, небось, — щит-то я поставить забыл. Ладно, прорвёмся, не в первый раз.
Между тем молчание в комнате становилось всё более напряжённым. Атмосфера явно накалялась, и я решил разрядить обстановку.