В первом случае учитель направляет свою магию — или ману — в организм ученика, и магия ученика вступает в конфликт с магией учителя. Попытка вывести её из организма — это самый распространенный и быстрый способ призвать свою магию. Во втором случае похожий механизм и учителя заменяет магический источник, вот только он не вторгается в организм, а ускоряет естественное восстановление… ну, пускай будет, маны.
И так как оба этих метода в моём случае были неприменимы, пришлось идти по самому старому и одновременно сложному пути — «пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что». Впрочем, квест «Почувствуй Силу, Люк» я, в конце концов, выполнил на сто процентов, что не могло не радовать.
Сразу после выполнения первого этапа самообучения я перешёл ко второму, заключающемуся в том, чтобы заставить магию двигаться и подчиняться моей воле. Теперь дело пошло гораздо легче. Методом проб и ошибок я сумел найти способ, который гарантировал мне полный успех на этом поприще. Стоит заметить, что ошибок было только две, на третий раз у меня всё получилось, а сам способ оказался до безобразия прост — нужно было всего лишь захотеть. Над сутью процесса и его алгоритмами я решил поразмышлять позже.
Поиграв с новой игрушкой около дня и поняв, что с ней можно делать, а что — нет, если жизнь дорога, я решился на один из тех шагов, которые определяют дальнейшую судьбу чело… кхм, в общем, разумного: я решил создать себе человеческое тело.
«Создать» — не самое точное определение, я собирался напитать магией каркас своего тела, а потом подправить нужные мне штрихи: форму глаз, цвет, длину волос и так далее. Сам же каркас располагался у меня в районе сердца в свёрнутом состоянии, недалеко от моего магического ядра.
Аккуратно, чтобы нигде не напортачить, я направлял потоки маны, пристально следя, чтобы все они шли по заданным путям. Медленно, но верно каркас начал раскрываться, как бутон цветка, приобретая чёткие контуры, но оставляя мне место для проведения личных «настроек». Ничего особо сложного, все знания о том, как это делать, у меня были. Видимо, Акатош постарался, потому что Дрогсетур такими знаниями точно не обладал.
«Настраивался» я довольно долго, пока, наконец, интересующий меня конструкт не раскрылся полностью, вытесняя конструкт драконьего тела.
Спустя мгновение на поляне вместо дракона появился молодой парень, которого издалека можно было принять за человека. Вблизи, однако, становилась очевидна его нечеловеческая природа: вытянутые острые уши ясно указывали на эльфийские корни. Парень лежал на траве с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на лице, его грудь часто вздымалась, выдавая сильное волнение. Наконец, он открыл глаза, и с чувством произнёс:
— Твою мать!
По всем правилам после перехода из одной ипостаси в другую я должен был оказаться голым, никак не в одежде. Но дарёному коню в зубы не смотрят, тем более что я догадывался, чей это подарок. Моя экипировка включала в себя: футболку из плотной ткани — одна штука, штаны кожаные — одна штука, ботинки, напоминающие армейские берцы — одна пара; плащ кожаный, длинный, с рукавами и глубоким капюшоном — одна штука, почему плащ из кожи, а не холщовый — мне неведомо. И самая важная часть моего гардероба — повязка из плотной ткани с дополнительным уплотнением в зоне глаз. Вот такой нехитрый был у меня прикид.
Зачем повязка, спросите вы? За отсутствием глаз, конечно, зачем ещё? Я даже не знал, плакать или смеяться. Пока что меня душил нервный смех. В принципе, я ожидал чего угодно, но такого… Мне, похоже, в очередной раз удалось преодолеть рамки смысла, который здравый, и возможностей, которые человеческие или драконьи. Чтобы особо не заморачиваться, я решил принять за аксиому, что во всем виноват Хаос со своими демонами. А иначе как объяснить, что вместо глазных яблок у меня в глазницах теперь словно фитильки горели?
Теперь я стал похож на тыкву с Хеллоуина. Может, забить на всё и стать этаким мутантом, пускающим из глаз смертоносные лучи? А что, нужно просто научиться пускать огненные лучи из глаз, и для меня фраза «испепелить взглядом» приобретёт буквальный смысл…
Ладно, пора прекращать страдать фигнёй, пора и делом заняться. Я теперь видел даже больше, чем раньше, вот только это «больше» располагалось вне привычного спектра, а потому было абсолютно бесполезно. Мой мозг вынужден был обрабатывать кучу информации, которую не мог нормально осмыслить. Вокруг меня был не лес, а непонятные потоки, водовороты, линии невообразимых цветов и оттенков, неподвижные или сменяющие друг друга, притягивающие или отталкивающие. Короче, вместо привычного леса я видел картину неизвестного абстракциониста, и мне это очень не нравилось, но изменить что-либо я не мог.