Сэр Гарич Ол’Рок вышел на объединенную северную коалицию баронств с первыми легкими хлопьями мягкого снега. Усталый, злой, в лохмотьях и искореженном до невозможности доспехе, с кучей изорванных ран на теле, часть из которых успела набухнуть и загноиться, но с прямой, как палка, спиной, и острым, как бритва, ухоженным без единого пятнышка ржы мечом в руках.
Из ста головорезов под его командованием живым к концу осени остался он один. Герой? Безумец? Нет.
Просто хороший солдат. Солдат, который честно выполнил свой долг, солдат, который тут же после двух недель в руках целителей и койки лазарета направился в городской кабак, где уже практически сутки пил по-черному, невидящим взором буровя людей, стены, иногда потолок, когда хмельное тело сползало на пол.
Сейчас много таких было по питейным заведениям. Время такое, послевоенное называется. Кто-то от радости, кто-то от боли потерь. Регулярная солдатня короны, баронские дружинники, хмурые легионеры, мужички бухали, а по пустым домам велся отчет из слез вдов и сирот, когда пришла пора вести счет невернувшихся.
Капитан уже не существующей сотни тяжело ворочал взглядом по сторонам, цепляясь иногда за форму солдат, за знаки различия, пока не уперся стальной хваткой за дальний отгороженный кусок зала, так сказать, для благородных персон. Сквозь муть опьянения он увидел сидящего за бутылкой поджарого, крепенького, светловолосого паренька с огромными темными кругами под глазами от недосыпа, который, как и он, планомерно накачивался алкоголем в компании двух енотов.
— С-с-цука! — тут же выдал он, при узнавании этой персоны.
Стул опасно скрипнул под его взметнувшимся вверх телом, пол неуверенно закачался, когда его обитые сталью сапожищи заухали по дощатому полу.
— Господин капитан! — Дорогу ему преградил здоровяк легионер, нервно тискающий рукоять короткого меча на боку. — Туда нельзя.
Хац!
Лапы Гарича ухватили бойца за плечные ремни, мощные руки резко дернули того на себя, а железобетонный лоб капитана впечатался в нос пытавшегося преградить ему дорогу бойца, не оставляя тому ни малейшего шанса остаться хоть на секундочку еще в сознании.
Буц.
Тело легионера рухнуло на пол, а Гарич, бухая сапожищами, кое-как все же дошел до стола, за которым сидел юнец.
— Оставьте капитана. — Рука юноши взметнулась, когда у их стола тенями встали две фигуры закутанных в плащи людей.
— Вампиры. — Гарич пьяным оком оглядел предполагаемого противника. — Я смотрю, они хорошо прижились при тебе.
— Не суди, и несудим будешь. — Пожал плечами юноша, указывая рукой на соседний стул. — Прошу, капитан, присаживайтесь, составьте мне компанию.
Ол’Рок шлепком по мохнатому заду согнал одного из енотов, усаживаясь за стол.
— Как чувствовал, что не нужно уходить сразу в столицу. — Капитан устало потер ладонями оплывшее лицо. — Ответ нашелся.
— А что за вопрос был? — Парень налил две рюмки популярного в последнее время по всему королевству виски, под маркой «Сэр Дако», протягивая одну из них усталому офицеру.
— Вопрос простой. — Ол’Рок махом опрокинул мутную горечь алкоголя в рот, даже не поморщившись. — Какого, собственно, хрена мы все еще живы?
— Судьба. — Хмыкнул юноша, пододвигая бывшему начальнику его гвардии поднос с мясной нарезкой для закуски. — Как семья, как твои девчонки, давно не виделись? Когда домой?
— Завтра и поеду. — Гарич откинулся на спинку стула, оглядывая более внимательным взглядом своего визави. — Полгода их не видел.
— Привет не передавай. — Рассмеялся тот в ответ, салютуя рюмкой. — Негоже покойникам приветы слать еще живущим.
— Это ты тот самый Губитель Севера? — Капитан все же принялся за закуску. — Впрочем, не отвечай, и так понятно. Десять тысяч, десять тысяч, Ульрих… Я уже простился с жизнью.
— Губитель, — парень произнес это слово, словно пробуя на вкус. — Это народ так окрестил?
— Он, родимый, — усмехнулся Ол’Рок. — Никто толком не знает, что за чудовище и из каких глубин тьмы вырвалось на свободу, пожрав тысячи тысяч мятежных душ.
— Надеюсь, тебе не нужно говорить, что и ты об этом не имеешь ни малейшего представления? — Парень устало прикрыл глаза. — У чудовища не должно быть имени.
— Хреновая война получилась. — Гарич запрокинул голову, уставясь в потолок. — А поверь мне, я успел повидать их не одну. Не получилось четко разграничить, кто здесь свой, а кто чужой.
— Все мы чужие и свои, все мы правы и виноваты. — Парень налил еще по одной. — Суть-то в другом.