Ох уж эти мне дворцовые страсти. У них вся семейка, начиная от бабули с большим и пламенным приветом, – сплошные скандалы, интриги, расследования. Глядя на Катрин, можно себе представить страсть в душе юной Вальери, пожалуй, по темпераменту это две родные огненные стихии. Надеюсь, принцесса не сильно будет бить в будущем своего короля. Хоть бы не как бабуля, без членовредительства и летального исхода.
– Ваши высочества! – Дверь открылась, пропуская внутрь подтянутого старичка лакея. – Прибыла делегация имперцев, через полчаса вас ожидают в приемном зале!
– Йе-х-у! – Принцесса, взметнув веер юбок, на сверхзвуковой скорости вылетела из комнаты, сметая все на своем пути, вроде досадных помех в лице двух дюжих парней гвардейцев, и чуть не затоптав старичка слугу. Опасно, опасно, ребята, находиться на пути женщины, следующей к новому красивому платью, в котором она будет красоваться перед целой иностранной делегацией.
– Ох, и непоседа. – Мы вместе с Паскалем помогли старичку подняться с пола. Честно скажу, глядя на него, могу со всей ответственностью заявить: из него получится в будущем куда как толковей правитель, чем из его папочки. – Вы, барон, надеюсь, составите мне компанию на встрече? В конце концов, это ведь вашими стараниями мы выходим на этот уровень переговоров, вы обязательно должны быть.
– Всенепременнейше, ваше высочество, – улыбнулся ему я, снимая с головы уже не нужный тазик рыцарского шлема. – С удовольствием составлю вам компанию.
Мы вежливо раскланялись, после чего я остался в гордом одиночестве, если не считать гвардейцев у двери, но к этой мебели на двух ногах я уже привык. Пройдя к своему рабочему столу, сажусь в кресло, в очередной раз разворачивая письмо, пришедшее из усадьбы, отчего слегка затухшее чувство тревоги вновь всколыхнулось во мне волной плохих предчувствий.
Странный визит де Тида в мой дом пугал меня неясностью своих мотивов, а также остро кольнул сердце тревогой за близких мне людей и тех, что ими когда-то были. Граф чудом выжил, нужно при встрече пожать ему уважительно руку, он в одиночку разорвал на куски дюжину своих подопечных, что, словно обезумев, бросились на него. Все-таки «папочка» у них матерый зверь, не знаю, на что рассчитывал де Тид. Но граф хоть и в не лучшей форме, но по-прежнему жив и остается моим негласным управляющим в загородном особняке. А вот Ло… Маленькому монаху пришлось куда как хуже. Даже помыслить не берусь, с чем этот малыш мог столкнуться. По словам графа, на теле монаха нет живого места, мой учитель боевых искусств лежал третью неделю неподвижно, не в силах даже пошевелиться, а лучшие лекари, чьи услуги я смог купить в городе, день и ночь не отходили от его постели. Правда, в письме граф жаловался на то, что монах, периодически приходя в себя, начинал улыбаться, утверждая, что о лучшем и мечтать не мог, и если у Ули-Ри есть хотя бы еще один такой враг, он будет самым счастливым человеком во всем мире. Далее я соглашался с графом, подозревая сильнейшую травму головы у монаха, ибо в здравом уме о подобных перспективах на будущее вряд ли кто здравомыслящий может мечтать. Побарабанив пальцами по столу, я отложил письмо Десмоса, беря в руки другое послание, пришедшее от сестер Хенгельман. Которых уже я в свою очередь просил пройтись по дому, дабы проинспектировать его на случай всяческих подлянок от нежданного гостя, все же, как ни крути, а они одного поля ягодки, а в то, что де Тид просто так заглянул на огонек, верилось с трудом. Что-то ему было нужно, и что гораздо печальней, боюсь, он получил все, что хотел. За время нашей короткой встречи я прекрасно успел осознать всю холодность натуры герцога, это уже далеко не человек, в привычном для нас значении этого слова. Это нечто за гранью, его невозможно просчитать и спрогнозировать, что бы он ни затевал, а я еще тысячу раз прокляну тот день, когда впервые перешел ему дорогу.