— Вот скажите барон, вы верите в любовь? — Он постучал пальцами по спинке кресла. — А меж тем все именно на ней в этой истории и завязано.
Любовь, едрена кочерыжка! Вон Тина та тоже любила…Любила…Господи до чего же паршиво на душе и тоскливо. Как же так вышло то, эх…Теряю день за днем своих друзей, теряю себя истончаясь на глазах, даже не знаю почему до сих пор жив, я сейчас не то что в кресле передвигаться, самостоятельно нос почесать не могу. А вокруг лишь тоска смертная, как? Как мне прикажете, было объяснить уезжающей графине с баронессой, что это не я чудовище, которое истребляет из тупой жажды мести все живое вокруг себя? Да Шель де Красс и красавица Лесса покинули меня в трудную минуту. Им, видите ли противно и мерзко смотреть на то чудовищное действие что я затеял вокруг своей жажды мести. Кровь и смерть вот что с их слов после зимней истории наполняет мою душу через край, выплескиваясь своей чернотой на окружающих.
— А меж тем, что забавно. — Продолжал Арнольд. — В каждой рыбацкой деревеньке на морском побережье есть свидетели, с охотой могущие показать именно ту скалу, где повстречались два любящих сердца.
Не знаю как насчет черноты, но уныние охватило замок это точно. С отбытием преподавателей, естественно и отправилась домой рыжая банда девочек Кемгербальда, здесь им больше нечего было делать. Моя маленькая Ви осталась на попечении Деметры и Германа и то думаю лишь потому, что тем возвращаться было некуда. Нет больше старика, нет Шель, уехала горячая южанка Лесса, рыжульки промокнув слезы, поехали обратно в объятия любящего отца. Даже Гарич перевез своих женщин из замка в город. Мой дом буквально пустел на глазах, я вновь оставался сам на сам в этой жизни, что не на долго, казалось бы, преподнесла мне такой сладкий подарок, как любовь близких.
Цените.
Нет, правда, цените сладкие и такие короткие минуты счастья, когда вы хоть кому-то нужны под этим сраным небом. Пардон, занесло. Видать и вправду озлобливаюсь, вон докатился, что чуть ли не единственным моим все временным посетителем является призрак давно умершей девушки, что с завидным постоянством маячит посредине моей опустевшей опочивальни.
— Да история банальна. На далеком омываемом морским прибоем побережье жил себе не тужил, один юноша. — Он задумчиво окинул меня взглядом.
Вообще наверно красивая история получается, почти по Гансу понимаешь ли нашему Христиану Андерсону. Только наоборот. Как наоборот? Да вот так, в этой истории не русалочка влюбилась в принца, а бедный сын рыбака влюбился в русалочку, да не в простую, а тогда еще молодую и не оперившуюся принцессу Камхельт. Впрочем, молодую да раннюю, так уж вышло, что не в пример нашим северным просторам, на юге два народа, люди и навки, живут куда дружней и общение между ними происходит куда более тесное.
Камхельт была старшей дочерью властвующей королевы, красива, перспективна для своего народа, ну и возможно куда более сумасбродна в причину своего еще юного возраста. Ну и естественно большой плюс был в том, что из-за особенностей своего организма она могла, вполне свободно изъяснятся на человеческом языке, что способствовало тесному общению двух молодых людей.
Да молодость такая штука, когда не думаешь о границах, условностях и даже о таких вещах как рыбий хвост у твоей подруги. Но на радость молодым об этом думали их родители, причем если над пареньком просто подшучивали и крутили пальцем у виска, то мадам королева, маман нашей Камхельт, пошла куда дальше, в силу не только возраста, но насколько я понимаю и положения, которое, как правило, обязывает.
Вот и юную принцессу обязали прекратить нарушать безобразия, ну или что там надо? Строго так, обязали, прямо гарпуном в брюхо, что б так сказать четко, наметить будущую линию поведения для подрастающей молодежи. Дикие люди, то есть рыбы, ну или кто они там по гороскопу? В общем, не померла наша принцесса, выжила благодаря заботам влюбленного юноши. Сам на сам, вытянул свою возлюбленную, с того света вытянул. Выходил, выкормил, плечи расправил, становясь грудями на защиту любимой, рыбки своей золотой. Как там что там, история умалчивает, можно лишь строить предположения о мыканьях по свету двух этих сердец, наверняка пришлось хлебнуть горя. Ну да через тернии, как говорится, к звездам. Паренек прошел инициализацию в маги, вполне добропорядочно пройдя с успехом весь путь обучения, о чем свидетельствуют со слов Жеткича документы тех лет, а далее и положенный срок службы короне, причем как вы поняли рука об руку со своей русалкой из-за чего они и стали легендой воплоти, которая пролетела красивой сказкой, от края и до края всей известной оконечности этого мира.
Да, теперь он уже не просто сын рыбака, теперь он сила, причем та сила, что привела в конечном итоге Камхельт к ее престолу. Долго ли коротко, но вернулись они кривыми дорожками к морю, где начинали свой путь и вернули гарпун в пузо маме, естественно проконтролировав, что бы мамочка королева не оклемалась, заняв, как и положено ее место на троне.
Правда Камхельт уже к тому времени, этого показалось мало, суть да дело, благодаря своему возлюбленному, уже не принцесса, а новая королева, покорила все кланы своего народа, становясь Матерью подводного мира.
— И жили они долго и счастливо и умерли в один день. — Подвел я итог под рассказом Жеткича.
— Ну. — Он улыбнулся. — По крайней мере так считалось раньше, до тех пор пока один юный барон не встретил Мать Вер`Раско, утверждая что к нему в гости постучалась старинная легенда.
— Вы по прежнему не верите мне? — Я попробовал гневно пошевелить бровями.
— Ну, от чего же? Верю, что какая-то навка могла выдать себя за кого-то большего, чем является на самом деле. — Он поправил компресс, который сполз мне на глаза от моих шевелений. — Но вот в то что это действительно Вер`Раско, сомневаюсь ну хоть режьте меня на куски.
— А человек? — Бровями больше решил не шалить. — Причем маг! Если бы вы там были, вы бы тоже это видели, классическое построение щита леди Десты!
— Увы. — Он печально развел руками. — К моему стыду я не присутствовал, посчитав вашу затею блажью, за что корю себя. И опять же немного странно не находите, что кроме вас никто там не видел человека?
— Я что, по-вашему, выдумываю? — Мог бы запустил, чем ни будь в этого улыбаку.
— Но барон, факты! — Примирительным тоном продолжил он. — Помимо вас целая куча народа избежала гибели и все как один говорят, что кроме рыбо-людей, никого там больше не было!
— Был! — В глазах помутнело, от накатываемой ярости. — Еще как был! Я его как вас сейчас видел, никакой он не навка, самый что ни на есть человек! Это других можно было обмануть татуированной вязью по телу в виде чешуи и глупой маской на лице, но не меня!
— Успокойтесь барон, вам нельзя нервничать. — Он покачал головой. — Пусть даже был вам то что?
— Он убил Тину! — Прошипел я стиснув зубы.
— Кстати о вашей телохранительнице. — Голос наполнился холодом. — Вы надеюсь, отдаете себе отчет в том, что пособничество вампирам карается по закону смертной казнью? Или будете утверждать, что все это время были не в курсе этой странной особенности вашей приближенной?
— Знать не знал и слыхом не слыхивал. — Отмахнулся я от него. — Это вот как раз у меня сотня свидетелей, что она была человеком, против вашего слова, что она была вампиром.
— Я осмотрел тело и в своем решении уверен. — Поджал он губы.
— А я осмотрел ту жабу и в своем решении тоже уверен. — Невесело вернул я ему улыбку. — И с навками уверен и с магом, что сопровождал их.
— Вы бы не игрались с законом барон. — Он устало потер лицо ладонями. — Это к добру не приведет, мой вам совет, если этот телохранитель не единичный экземпляр, срочно избавляйтесь от подобных друзей.
— Друзей много не бывает. — Хмыкнул я.