И она упорхнула, а я подумал вскользь — да какая она, собственно, мышь. Скорее уж суетливая птичка. Тем не менее милая болтушка Альти мне откровенно говоря понравилась — с такой хотя бы будет не скучно.
Сделав свое черное дело, я принялся за кофе. Кофе оказался таким вкусным, что я, человек никогда к этому напитку не питавший особой любви, только что чашку не вылизал. А потом заняться стало совсем нечем и я понял, что скончаюсь в этом мире скорее уж не от своей болезни позвоночника или королевской немилости, а от скуки. Интернета — нет, телевизора — тоже нет, телефона — о боже, тоже нет. Может есть, конечно, книги, но я их никогда особенно не любил. В общем, решил я после недолгих размышлений, что заниматься я буду королевским проклятьем.
Только вот как?
Как следует подумать об этом я не успел. Не прошло и получаса, как вокруг меня снова развели бурную деятельность. Снова пришла змея — на этот раз одна и, судя по голосу, та, что настаивала на защемлении. Кроме этого Альти привела еще четверых мышей и двух собак — последние, пыхтя, тащили за ручки большой сундук. Я почему-то испугался — подумалось почему-то, что меня в этот сундук решили положить и с утесов скинуть, но все оказалось гораздо хуже. Дамы задумали коллективно меня переодеть.
— Сон Розалинд был очень тонкокостным юношей, — объясняла мне степенно змея, перевернув меня на живот и разминая мою спину своими холодными руками. — Вы весьма на него похожи фигурой и внешним видом, его вещи замечательно вам подойдут. У него, кстати, тоже часто болела спина. Но не из-за проклятья.
— А почему же? — решился спросить я.
— Да сидел вечно над книжками согнувшись как рыболовный крючок, — фыркнула змея. — Но массаж ему помогал.
— Оооооо, как эта мысль в голову-то мне не пришла! — вдруг протянула одна из собак. — А может она потому тебя и не прибила, счастливчик, что ты ей братишку напомнил? Я конечно не в курсе, но, говорят, они были в хороших отношениях.
— Куда он делся-то? — спросил я.
— Как куда? Умер, — сказала как само собой разумеющееся змея. — Пять лет назад и умер, и похоронили мы его. Как и отца, и мать, и кронпринца, любезного старшего братца нашей возлюбленной королевы.
— И как же она меня собралась прикрывать его личиной, раз вы его похоронили? — решил уточнить я пока самое важное.
— Да это ж ясно как родниковая вода — скажет, что то все проделки сона Таеагана, — сказала разговорчивая собака. — На него, гада, можно любую каверзу свалить. Ты кстати его правда видел? И как? Злобный?
— Нет, — хмыкнул я. — Он мне даже понравился… заболтал меня, конечно.
— Да уж, втянул он тебя в историю, парень, — пробормотала змея. — А по поводу прикрытия своего не беспокойся. Собачка права. Да к тому же там такие позорные похороны были, лиц никто не разобрал.
— Это радует, — вздохнул я. — Хоть что-то же должно меня радовать в этой странной ситуации…
— О мой милый сон, это был очень хороший вам урок — никогда не доверяйте незнакомцам, и не попадете в неприятности! — пискнула Альти, роясь в принесенном сундуке и доставая то одну вещицу, то другую. — Ох, какие же красивые все же у сона Розалинда были одежды. Одна рубашка другой краше — и не знаешь что выбрать. Вам показать?
— Я в местной моде не разбираюсь, — отвертелся я. — Так что на ваш вкус.
Лучше бы я этого не говорил. Восемь девчонок после этих слов как с цепи сорвались. А я всегда ведь был уверен в том, что женщинам никогда не надоедает играть в куклы, только в какой-то момент они начинают стесняться и вместо пластиковых барби переключаются на собственных мужей и детей. Оторвались в общем дамы на мне по полной программе — перемерили добрый десяток рубашек и брюк, что было делом непростым, пока в конце-концов не нарядили помесью принца из ванильных девичьих сказок и фарфоровой куклы.
Мне пришлось больно наступить на собственное мужскую гордость, кричащую, что так одеваться просто напросто неприлично. Еще бы — на рукавах кружева воланчиками, воротник узорный и с чем-то наподобие стразиков — только, кажется, не стекляшек, а камушков настоящих, шорты до колен фонариком. И что самое ужасное, чертовы белые гольфы, пристегнутые небольшими полосками ткани к шортам. Добивали же картину туфельки — по мнению моей мужской гордости женские — аля «первый раз в первый класс» и ленточка на шее, заколотая на воротнике внушительной золотой брошью в виде дракона.
— М… мило, — выдавил из себя я, увидев отражение в зеркале, которое подтащили к постели.
— Вам не нравится? — расстроилась Альти. — Но принцев действительно так одевают, сон… хотите, я найду вам одежду… попроще… или какую вы хотите?