— Ну, что ж, резонно, — я на секунду задумался, — вот только, я об этом плане, как мне кажется, вообще ничего не знал. И, если бы я был подставным, то во всей этой погоне с перестрелкой смысла не было бы. Если бы настоящий Гарри был к тому времени, как началась эта погоня с перестрелкой, в плену у этого самого Волдеморта, то на хрена было бы огород городить? И на хрена было бы Волдеморту лично пытаться меня грохнуть? Если бы я был подставным? Впрочем, тут можно бесконечно дискутировать. Поэтому вам придется поверить мне на слово, что я не подставной.
К тому моменту я уже понял, что Волдеморт, это, скорее всего, тот самый рептилоид инопланетного происхождения. Уж больно он на человека не походил.
Тут начали прибывать остальные и делиться впечатлениями. А у меня заболела голова. Точнее, не голова, а участок кожи на лбу. Его начало жечь. Я тихонько вышел во двор, потому что стало душно и меня начало мутить. Там я добрался до калитки ведущей в огород, потирая лоб. На лбу у меня оказался шрам в виде молнии и именно он-то и болел. Как будто бы его прижигали каленым железом. Затем, совершенно неожиданно, боль усилилась, став невыносимой. И прекратилась. А я как будто бы превратился в того рептилоида. Точнее начал видеть его глазами. А еще точнее, стал и им и собой одновременно. Мы были очень злы и вопили пронзительным голосом.
— Ты сказал, что проблему решает использование другой палочки!
И мы увидели истощенного старика в тряпье, лежащий на голом каменном полу, испускающий жуткие, протяжные вопли из-за непереносимой муки…
— Нет! Нет! Умоляю вас, умоляю…
— Ты солгал Лорду Волдеморту, Олливандер?
— Нет… клянусь, нет…
— Ты хотел помочь Поттеру, помочь ему спастись от меня?
— Клянусь, это не так… я верил, что другая палочка сработает…
— Так объясни же мне, что произошло. Палочка Люциуса погибла!
— Я не могу понять… связь… существует только… между двумя вашими палочками…
— Лжешь!
— Пожалуйста… умоляю вас…
Мы подняли держащую палочку белую руку, и… увидели, как на полу забился в агонии слабый старик…
— Гарри!
Все завершилось так же быстро, как началось. Я больше не был нами и стал самим собой. И теперь стоял в темноте, содрогаясь, вцепившись в огородную калитку. Сердце мое бешено билось, а шрам все еще покалывало. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что рядом с мной стоят парень и девушка. Рон и Гермиона. Вроде так их звали.
— Пойдем в дом, Гарри, — прошептала Гермиона. — Ведь ты же не уедешь, правда?
— Да, дружок, ты должен остаться, — сказал Рон и хлопнул меня по спине.
Может в другой раз ничего бы от этого хлопка и не случилось бы. Подумаешь, шлепнули тебя по дружески. Вот только я сейчас и так был на взводе и это дружеское похлопывание меня взбесило. Уж слишком много на меня свалилось в последних пару часов.
— Послушай, дружок, — я буквально зашипел на Рона, — если ты еще раз хлопнешь меня по спине, то я сломаю тебе руку.
Ребята разом от меня отшатнулись. И уставились, как на воплощенный ужас.
— Что? — не понял я, — Что вы на меня так уставились?
— Гарри, ты говорил на парселтанге. — ответила мне Гермиона.
— Да ты бы и сама на нем заговорила, если у тебя голова вот такая, — я развел руки показывая размеры, — а тебя еще и по спине со всей дури лупят.
— Все страньше и страньше, подумалось мне тогда, — парселтанг еще какой-то.
— Ох, прости, Гарри. Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона, стоявшая ко мне достаточно близко для того, чтобы видеть мое лицо. — Вид у тебя ужасный! Что опять случилось?
— Видения какие-то. И шрам как будто раскаленным железом прижигают.
— Но ведь это должно было прекратиться! Твой шрам… Предполагалось, что больше он этого делать не будет! Не давай вашей связи установиться снова. Дамблдор хотел, чтобы ты закрыл для нее свое сознание! Гарри, он завладел Министерством, газетами и половиной волшебного мира! Не позволяй ему пробраться еще и в твою голову!
Я сделал вид, что задумался, а потом спросил.
— И как по твоему я должен это делать?
— Но ведь тебя же учил окклюменции профессор Снэйп.
— Гермиона, вот скажи мне, что это такое: окклюменция?
— Умение противостоять другим, владеющим легилименцией, ментально проникать в твои мысли, — как по писанному отбарабанила Гермиона, — но почему ты меня об этом спрашиваешь, Гарри. Ты же и сам прекрасно об этом знаешь?
— Я-то знаю, но мне хотелось услышать это от тебя. И еще, чтобы ты подумала вот о чем. Если окклюменция не помогает, то о чем это говорит?
— Нууу… — Гермиона задумалась.
— Ладно. Не заморачивайся. Я тебе и так могу выдать два-три вывода. Так навскидку. Вот, смотри. Во-первых, Снэйп учил меня либо не совсем тому, либо вообще не тому чему надо. Во-вторых, Волди гораздо более искусный… эээ, как ты там сказала, легилимент. И, в-третьих, между нами может существовать какая-то особая связь, при которой окклюменция не помогает.
— Пойдемте уже домой, а то мама будет волноваться, — влез в наш разговор Рон.
И мы отправились обратно. А я задумался о том, почему меня доставили именно сюда. О чем и спросил.
— А кто-нибудь может мне сказать почему меня привезли именно к вам, Рон. Нет, я в принципе против ничего не имею, но если сюда попадут эти ребята, которые нас преследовали, то… трупов будет очень много.
Но ребята и сами толком не знали. В общем, вопросы множились, ответов на них мне никто предоставить не мог или не хотел. И приходилось их решение и получение на них ответов откладывать на потом. Пока же получалось, что я вроде как очень, очень важный свидетель, за которым охотится здешняя мафия. Вот, только мою охрану осуществляют не госструктуры, а какие-то совершенно левые чуваки. А еще, если судить по разговорам, получалось, что эти самые мафиози вскоре возьмут власть официально. Ну, или путем госпереворота. Вот тогда будет совсем кисло.
А еще эти деревянные палочки, которые были у каждого. Оказалось, что они волшебные. Да и все мы оказывается маги. Сразу же возникал вопрос, а что колдовать можно только с их помощью? А еще, как оказалось, мне нельзя колдовать палочкой еще несколько дней, до моего совершеннолетия, которое у магов наступало в семнадцать. Потому как Надзор. Но, как же тогда я во время погони отстреливался? И почему тогда Надзор не сработал? Короче говоря, чем больше я узнавал, тем меньше видел логики в происходящем. Получался какой-то театр абсурда.
А уж когда я узнал подробности нашего бегства и с чего все началось, то я вообще за голову схватился. Вот, на хрена, спрашивается было придумывать такой бредовый план, особенно если учесть, что при этом не обошлось без жертв. Я, правда, погибшего не знал, но сам факт его гибели говорил о непродуманности плана моей эвакуации.
На следующий день выяснилось, что я, Рон и Гермиона не собираемся возвращаться в этом году в школу. И, что покойный директор школы Альбус Дамблдор поручил мне какую-то задачу. Чего-то там найти и уничтожить. Типа, только я это могу. В общем, очередная хрень добившаяся к окружающему меня бреду.