— Зато следующее зельеварение, — не отступал юный Лонгботтом, — и нам лучше заранее к нему подготовиться.
— Ладно, — я откинулся на спинку стула, — что там тебе непонятно?
— Поттер, Лонгботтом, тихо, — пролепетал носитель Волдеморта.
Я не очень понимаю, зачем он строит из себя идиота. Просто учить нас разве было бы не проще? Или человек, что нормально преподает ЗОТИ априори подозрительный? Хотя, да, если судить по канону, то нормально этот предмет преподавали только оборотень, террорист и тройной агент. Вопрос снят. Вообще, с этим предметом все очень сложно. Преподаватель сменяется каждый год, и даже если он действительно преподает, то все его труды губит замена. Оттого и не умеют современные маги сражаться, ведь их толком-то и не учат.
Как я уже сказал, следующей парой у нас идет зельеварение с барсуками (хотя, обычно оно проходит со змеями). Расписание тут весьма плавающее, и никогда не знаешь, какое оно будет на следующую неделю. Это дико неудобно как для преподавателей, так и для студентов.
Так что делаем вывод, что директор либо забил на уровень образования, либо ему просто не хватает времени тащить три весьма значимых для волшебного мира поста. Из-за этого назревает вопрос: в магической Британии нет других сильных магов? Или это Дамблдор пытается сесть сразу на три стула, и не хочет уступать ни одного? Странно все это, ну да ладно. Сейчас я при всем желании ничего не смогу изменить. Меня посчитают ребенком, что заработал звездную болезнь от свалившейся на него славы..
— Мистер Поттер, — окликнул меня профессор Снейп, когда мы выходили из его кабинета. Урок прошел для меня весьма плодотворно, ведь я вновь сел рядом с Невиллом, что принесло нам обоим “выше ожидаемого”, — прошу вас задержаться для беседы.
Я пожал плечами и жестами указав ребятам не ждать меня, вернулся в кабинет.
— У вас есть весьма незаурядный талант к зельеварению, что определенно передался вам от матери, — начал свою речь зельевар, внимательно следя за моим лицом, что сейчас выдавало лишь вежливую заинтересованность, — А потому, я считаю, что любая оценка ниже “превосходно” оскорбительна для сына той гениальной ведьмы, которую я знал.
— Вы знали мою маму? — мое лицо выразило теперь уже искреннюю заинтересованность.
— Знал, — не стал кривить душой Ужас Подземелий, — до следующего урока, мистер Поттер, — закончив, он удалился в подсобку, что находилась в конце кабинета, оставляя меня в раздумьях касательно странного характера этого человека. Хочет больше общаться с сыном погибшей любимой? Выделить свое хорошее отношение к ученику чужого факультета? Может, просто приценивается по просьбе-приказу директора? Неясно.
— Что хотел от тебя профессор? — в очередной раз проявила свою любознательность Гермиона, когда я догнал их небольшую делегацию по дороге в Большой Зал.
— Честно говоря, сам не понял, — я почесал затылок в незатейливом жесте, — сказал, что у меня есть талант к зельеварению и что он у меня от мамы.
— Он знал твою маму? — вклинился Невилл.
— Да, но больше не рассказал. Он как-то подозрительно в последнее время на меня смотрит. Вроде и без злобы, но все равно от его взгляда как-то некомфортно.
— Ты его чем-то заинтересовал, — вставил свои пять кнатов Терри, — Он весьма хорош как зельевар, даже более чем хорош. Если он предложит тебе личное ученичество, советую согласиться.
— Знаю, — кивнул я, когда мы сели за обеденный стол, — но все же это как-то странно, да и о маме он говорить отказался.
После обеда меня в очередной раз пригласили к директору. Я уже упоминал, что это не было чем-то необычным. Такое происходило примерно раз в две недели, так что привык.
А вот состав группы, что встретила меня в кабинете за статуей горгульи, слегка удивил. Дело в том, что обычно наши с Дамблдором разговоры проходили либо тет-а-тет, либо в присутствии профессора Флитвика.
Сейчас же в кабинете директора, кроме самого директора, находились все деканы. Я обратил вопросительный взгляд на Флитвика, на что получил пожимание плечами - мол, сам не знаю, зачем мы здесь.
— Что ж, — начал Дамблдор, когда все заняли места на двух небольших диванчиках, — раз все собрались, то я пожалуй начну. Гарри, — обратился он ко мне, — ты весьма необычный студент, ведь при твоем огромном таланте к практически всем преподаваемым тебе наукам, у тебя абсолютно не получается трансфигурация.
— Верно сэр, — кивнул я в подтверждение, — мы уже не раз обговаривали эту тему, я даже просил друзей помочь мне с этим, однако…
— Этот предмет тебе не дается, мальчик мой, — доверительно покачал головой директор, — потому я предлагаю освободить тебя от этого урока до конца учебного года. Ведь твои проблемы не мешают тебе менять форму предмета, так что сдать экзамен на проходной балл для тебя проблемой не будет, — вообще, я не понимаю этой системы с проходными баллами. Ученик ведь так или иначе переходит на следующий курс. Я специально расспрашивал старшекурсников. Как выяснилось, абсолютно фиолетово, как ты сдашь экзамены за первые четыре курса. Реальный вес при приеме на работу или дальнейшие подготовительные курсы на аврора или целителя имеют только оценки за СОВ и ЖАБА. — Вместо него ты более углубленно займешься чарами, ты не против?
— Эм, — я взглянул на слегка офигевшего Флитвика. Похоже, с ним это не обсуждали, — если профессор Флитвик не против, то я согласен.
— Я за! — быстро спохватился полугоблин, — Просто не думал, что вы так быстро откликнетесь на мою просьбу, — взглянув на меня он принялся за разъяснения. — По правилам школы учитель не может давать дополнительные уроки ученикам, не доучившимся до второго курса.
— Что ж, — вновь взял слово директор, — я не могу разрешить это не посоветовавшись с остальными деканами. Ваше слово? — никто ничего не возразил, однако на лице Снейпа было видно недовольство, впрочем, оно было скорее наигранным, чем искренним.
— Чудно, — пропел Флитвик, — тогда я буду рад видеть вас в четверг и субботу в своем кабинете. Сбор в пять вечера и прошу не опаздывать, заодно познакомитесь с другими преуспевающими учениками.
— Хорошо, сэр, — я кивнул. — А что за другие ученики?
— О, это такие же жаждущие знаний и способные к чарам ребята, которым я даю дополнительные занятия. Таковых немного, так что я могу уделить время каждому, — декан Равенкло прям светился. Значит, у него есть этакие “любимчики”, которым он дает дополнительные уроки по четвергам и субботам. Видимо, это что-то вроде клуба слизней бывшего (а возможно, и будущего) профессора зельеварения.
— Буду рад, — я искренне улыбнулся. Еще бы, ведь чары являются, наверное, самым полезным предметом из тех, что я учу на данный момент.
Я устало завалился на кровать. Маги нелогичны, и судить о них как о простых людях довольно глупо. Суть профессора зельеварения до сих пор остается для меня загадкой, разгадать которую будет весьма непросто. Да еще и момент с Дамблдором. Я понимаю, почему он не действовал сразу, ведь активное влияние умный мальчик Гарри, коим меня считают, определенно бы заметил. А так я имею несколько источников информации разной степени предвзятости, и директор из них наиболее достоверен. Детям свойственно верить взрослым, и, как следствие, моя вера в директора должна расти. Не резко, постепенно так, ненавязчиво. Если бы он сразу стал меня выделять и предоставлять помощь в проблемном для меня направлении магии, это вызвало бы вопросы у умного мальчика Гарри.
Нет, конечно, он мог рассказать что-то про друга родителей или благодарности избранному, однако, обе эти темы он не поднимал.