Не успел Горыня вымыться и переодеться с дороги, как его затребовал к себе князь Медведев. Борода на юном лице Горыни практически не росла, так что, взглянув в зеркало и решив, что и так сойдет, он поспешил в княжеский дворец. Князь встретил его приветливо, сразу предложив сесть, и после пары ничего не значащих вопросов перешел к делу.
– Тут случилась у нас потрава мелкая. – Он усмехнулся. – Слуга князя Стародубского был взят стражей здесь, в Медведевске, за тайным сыском. И оно бы ничего, коли разыскивал он беглого татя или вороватого холопа. Но вот интерес к воину Перуновой сотни уже совсем по другому ведомству. Это дело Тайной канцелярии. До греха доводить не стали – сосед все же. Но отправили слугу того под конвоем, и письмо я присовокупил. Так, мол, и так, негоже за моей спиной розыск вести, да еще и на воина справного, в воровстве не замешанного.
– Долго вы его выпасали? – Горыня усмехнулся.
– Словцо какое… – Князь покачал головой. – Но верно говоришь. Выпасали мы его недолго, но людей в том деле было занято с полсотни. Я тебе это к чему говорю. У тебя сейчас в Серебряной избе под сто пятьдесят тысяч серебром. Этого хватит и на титул, и на землицу, и пахарей переманить. Своя земля, свое хозяйство… Никому не обязан, кроме государя нашего да богов. А Григорий Николаевич, он же не просто так старается. Он тебя сначала понять хочет. Понять, а потом к делу своему пристегнуть. Семейство у него небольшое, всего два десятка человек будет, но шумное и драчливое. Что ни год, все лаются друг с другом в губернском суде за межи да доли от доходов. Сейчас всему этому голова – князь Стародубский, а ему уже за шестьдесят. Годами он пусть и не стар, но всего одна дочка в прямых наследницах. Она, конечно, по государевому указу княжной наречена будет, только вот хозяйство ей не удержать. Девка шустрая да быстрая, на коне скакать да белку самострелом бить может. Но в хозяйстве совсем нет разумения. Управляющие, конечно, найдутся, но и хозяйство без головы – не жилец. И все это понимают, и первым делом сам князь. И сейчас ему просто край как нужен молодой наследник. Тот, кому все княжество передать можно да дела торговые.
– А мне-то это зачем? – Горыня усмехнулся. – Да будь мне хоть семьдесят, зачем мне грузить на плечи чужое хозяйство? Да я, честно говоря, и своего-то не хочу. Ну, край – прикупить дом хороший в большом городе. И все. Какой из меня помещик? Нет, мне этот воз и даром не нужен, и с деньгами не нужен.
– Ну, то сам решать будешь. – Князь, удовлетворенный ответом Горыни, кивнул. – Григорий Николаевич сам к нам решил пожаловать. И за слугу своего виру внести, и, как я понимаю, с тобой встретиться.
– Да пусть приезжает. – Горыня безразлично качнул головой.
– Я тебе все это сказываю зачем? Затем, что князь опытный баюн. Опомниться не успеешь, как шубу ему будешь заносить на поворотах. Может, услать тебя на дальний кордон? Все спокойнее будет. А я уж перед князем отбрешусь.
– Посмотрим. – Горыня пожал плечами. – Чего гадать? Я от опасностей не бегал еще и привыкать не буду. Может, и он мне тапочки будет приносить?
– Скажешь… – Князь фыркнул, но, судя по улыбке, и этот ответ молодого воина ему понравился.
6
– Ты куда, Иван-царевич?
– В чисто поле. Отец велел из лука стрельнуть, на чей двор стрела упадет – там и невесту брать…
– А гранату к стреле зачем прикрутил?
– Да жениться неохота!
В местах, отдаленных от людей и жилья, селятся создания навьи, что людей избегают, а тако же к месту привязанные. Лешаки и лешачки суть духи лесные и силу имеют, пока лес, хранимый ими, жив, тако же водяные и полевые, и рудные. Все они создания нейтральные и зла не причиняют, пока не увидят такого же от людей. И подношения принимают, но не деньгами или яствами, а подношением от души и от сердца, тем, что согрето духом человеческим, и это и есть самое лакомое яство духов тех.
И не жалей о потерях в лесу ли в поле, в реке ли в горах. То духи места взяли плату малую, а принесут пользу великую…
Князь Стародубский въезжал в Медведевск шумной кавалькадой карет и под грохот подков личной дружины. Проследовав прямо к дворцу, он вышел на расстеленную к его приезду ковровую дорожку и, с чувством обнявшись с князем Медведевым и представив свою дочь, пошел, беседуя о приличествующих в таких случаях пустяках. Обсудили виды на урожай, закупки казной отборного зерна и солонины, а также погоду и очередную забаву известного вольнодумца князя Кропоткина – самобеглую коляску. Кропоткин вообще слыл чудаком, но его дом, оснащенный электрическим освещением, прудами с фонтанами, и личный воздухолет были предметом всеобщей зависти и постоянных сплетен.