– Господин полковник… – Он вытянулся по стойке смирно, положив правую руку на эфес форменного меча. – Участковый надзиратель городской охранительной управы, полусотник Калинин. Дозвольте вашу пайцу?
– Пожалуйста. – Горыня передал пластину, и тот, вытащив из кармана свою пайцу, совместил их и, увидев голубоватую вспышку свечения, с поклоном вернул Горыне.
– Благодарю. – Урядник оглянулся на подчиненных, уже спеленавших находящихся в прострации сотрудников. – Ну, что там?
– Да вот, господин участковый надзиратель. – Старший городовой, осматривавший лежавшего у стола, протянул уряднику черненую пайцу Тайной канцелярии.
– И эта настоящая. – Участковый надзиратель, увидев красноватый сполох, вернул пластину городовому. – Да, история. – Он с интересом посмотрел на Горыню. – Не можем мы их забрать, господин полковник. Это уже не по нашей части. Сейчас вызовем ихний наряд, так пусть они и разбираются.
– Да мне все равно. – Горыня небрежно взмахнул рукой. – Пусть только уберут это из номера.
Вызванные сотрудники Тайной канцелярии приехали довольно быстро. Пока Горыня с участковым надзирателем пил чай в гостиничном буфете, бойцы тайного фронта приехали в черной карете без гербов и опознавательных знаков, вытащили своих сотрудников из номера. Закончив срочные дела, старший группы вошел в помещение буфета и остановился, увидев нечто совершенно удивительное. Полковник личной государевой канцелярии и кавалер Звезды Перуна сидел за одним столом с охранителем и, не чинясь, о чем-то беседовал, попивая чай с пирожными.
«Интересный господин», – подумал подполковник и шагнул ближе.
Работник Тайной канцелярии уже выяснил все, что нужно, и теперь история обрастала подробностями, не просто неприятными, а совершенно катастрофическими. Пытаться арестовать или хотя бы допрашивать наследника рода Стародубских было глупостью несусветной. А то, что княжич кроме всего прочего был еще и советником личной государевой канцелярии, что по табелю о рангах равнялось полковнику, придавало всей истории совершенно непрогнозируемый характер.
С сотрудниками канцелярии тайные стражи могли разговаривать только в официальной обстановке и лишь в присутствии как минимум начальника канцелярии, государственного советника 1-го ранга стольного князя Юсупова. Теперь княжич мог запросто пустить обоих проштрафившихся на обивку для мебели, и никто не сказал бы ему ни слова, поскольку разговор шел не об оскорблении конкретного княжеского рода, но об умалении чести государя, что было уже коронным преступлением. И теперь все зависело от самого Стародубского.
– Подполковник Тайной канцелярии, дворянин Рубахин, – коротко представился он, остановившись в метре от стола.
– Присаживайтесь, господин подполковник. – Горыня приветливо кивнул на свободный стул. – Чаю?
Рубахин уже открыл рот, чтобы отказаться, но неожиданно даже для самого себя кивнул.
– С удовольствием.
Сдвинув кобуру с револьвером набок, он присел и снял головной убор.
– Хочу сразу сообщить, что ваши работники, видимо, приняли меня за кого-то другого. – Горыня, уже сделавший знак подавальщице, улыбнулся. – Я никогда не поверю, что Тайная канцелярия начинает свой разговор с угроз и оскорблений. Собственно, поэтому я и решил, что это какие-то неправильные сотрудники. Они даже не спросили моего имени!
– И что вы собираетесь в связи с этим предпринять? – осторожно спросил сотрудник Тайной канцелярии, отодвигаясь от стола, чтобы подавальщица поставила еще один прибор.
– Да, не знаю. – Стародубский вновь улыбнулся. – С одной стороны, конечно, придурки. Но с другой – случайных людей в Тайной канцелярии не держат, и нехватка людей у вас, как и везде, очень серьезная. Будет, наверное, справедливо, если с ними проведут беседу да объяснят правила поведения, чтобы не повторять ошибок вновь. А в остальном… ну, нет никакой чести в том, чтобы дожимать простого служаку. Дурь, конечно, сморозили, так не выгонять же их?
– Разумеется. – Подполковник кивнул, хотя это было его первым желанием – выгнать обоих с лишением званий и выслуги.
– Конечно, я не знаю ваших внутренних раскладов, – продолжал княжич, – но если дело зависит от меня, то я отказываюсь от обвинений.
– Тут еще понимаете, нарушение регламента о Государевой канцелярии…
– Они могли запросто этого не знать. – Горыня пожал плечами. – Указ о моем назначении был подписан пару часов назад, и они ехали всего лишь к десятнику и княжичу. Тоже не самый умный поступок, но уже не такой тяжкий.