Они еще посидели, попивая чай и беседуя о всяких пустяках, и расстались если и не друзьями, то со взаимным уважением.
Когда подполковник сел в карету, ожидавшую его у входа, он посмотрел на проштрафившихся, и те от тяжелого взгляда начальника втянули головы в плечи.
– Молите Рода, недоумки, что княжич Стародубский умен и великодушен. Но свое все одно получите. Чтобы впредь наука была.
11
– А ты, добрый молодец, небось, какое бесстыдство надо мной учинить хочешь?
– Да что ты, бабушка! И в мыслях не было!
Бабушка щелкает предохранителем.
– А придется.
Премьера оперы «Три богатыря», написанной профессором алхимии дворянином Бородиным на стихи генерал-майора князя Пушкина, состоится в Большом императорском театре 14 ревуна. Скоморошья труппа Михайло Щепкина, нанятая для постановки оперы, уже показала спектакль становому приставу Исаковскому, ответственному за благочестие публичных мероприятий, и получила его полное одобрение.
Посол Британии, сэр Чифтейн, был вызван в Приказ посольских дел для вручения рескрипта о недопустимости вмешательства во внутренние дела Российской империи и о высочайшем недовольстве деятельностью самого посла сэра Чифтейна. Тем же рескриптом послу предписывается покинуть пределы Российской империи в десятидневный срок, без права возвращения бессрочно.
А в землях германских из-за кромки приходит чудище, гхором называемое. Чудище то трех аршинов росту, и на спине щупальца имеет аки восьминог морской, но без присосок, а с ядовитыми иглами. И силою гхор такой, что разрывает ловчую цепь пяти вершков, а дроб каменный из пушки никакого урона ему причинить не может. Берут гхора ямой ловчею, куда опускают живого человека приманкой, и сжигают после, закидывая горящими дровами.
Вечер подкрался настолько незаметно, что Горыня чуть не пропустил время, когда нужно было собираться на бал. Оружие убрал в большой металлический сундук, привинченный к полу и закрывавшийся на хитрый замок, а с собой взял лишь кинжал, подарок князя Стародубского, и тонкий стилет, выкованный собственноручно из пружинной стали.
До Кремля доехал быстро, но после встал в пробку из подъезжавших карет, словно перенесся в Москву начала двадцать первого века. Несмотря на огромное скопление людей и лошадей, все вели себя тихо и степенно, как и подобало первым людям империи.
Посмотрев на то, как двигаются кареты, Горыня отпустил возницу и пошел пешком, как делали все те, кто был не обременен женщинами в изящных туфельках. Но и на лестнице, ведущей в зал, тоже пришлось постоять в очереди, так как объявляли каждого, кто пришел на бал, и зачастую титулование было весьма длинным.
Когда Горыне оставалось пройти всего пару метров до дверей, к нему учтиво обратился разодетый в ливрею слуга и тщательно записал все его данные, которых оказалось совсем немного.
Он вошел в зал под звучный голос распорядителя:
– Советник личной государевой канцелярии княжич Стародубский!
Первое, что бросилось в глаза, была яркость освещения. Роскошные хрустальные люстры светились так, что даже слегка резало в глазах. Магические светильники, исполненные в форме свечей, давали приятный, чуть желтоватый свет, позволявший орденам на мужчинах и бриллиантам на женщинах ярко сверкать, приковывая внимание. Звезда Перуна, не украшенная драгоценными камнями, смотрелась бы весьма скромно, не будь она одним из высших орденов империи, а в ранге военных наград стояла всего на втором месте после знака Сварога – высшей военной награды, дававшей, кроме потомственного дворянства, большой надел и пожизненное освобождение от налогов.
Совсем молодой полковник, да еще и при наградах, сразу привлек внимание многочисленных мамочек, выведших в свет подросших дочерей после долгого летнего перерыва.
Горыня успел лишь подойти к столам с закусками, когда совсем рядом раздался воркующий и знакомый голос:
– Так вы уже не десятник, господин полковник?
Когда Горыня повернулся, то увидел девушку из ресторана, одетую в белоснежный шелк и с алой лентой на шее, спадавшей по телу и платью до самой земли, а также голубой перевязью с восьмилучевым коловратом знака Рюрика.