Так чем-же мне свои руки занять? Хмм... Нет, этим занимать не буду, Глашка мне на что тогда? Смеётесь? Тот же Диоген, который то ли в бочке, то ли в огромном глиняном кувшине жил, тоже этим делом занимался, причём прилюдно. Не верите? Так погуглите его фразу: «Эх, если бы поглаживая живот, можно было бы так же просто утолить чувство голода».
Фу! Устал. Это надо же сколько всего полезного я сегодня сотворил. Не каждый попаданец сумеет. А закончить первую главу своих похождений в новом мире я не могу, — мне ещё полторы тысячи знаков надо на клавиатуре набить. Ля-ля-ля... Жу-жу-жу... А чем я хуже тех графоманов, кои в подробностях описывают одежду любого встречного-поперечного? Которые рассказывают, какая погода стоит на дворе утром, какая — днём, сколько звёзд на ночном небе, и сколько времени попаданец засматривался на грудь очередной красотки?
Испугались? Не бойтесь, я не такой. У меня всё чётко: Веник! Веди! Вицин!
Прибежала Нюрка, то есть, фрейлина Анна, и принесла послание от маменьки. Интересно, какой почерк у императрицы?
«Дорогой сын Юлий! Я такая радая (зачёркнуто)... Наше Имперское Величие со слезами на глазах возблагодарило Зевса-Громовержца, его законную пятую супругу и сестру Геру, что они наконец-то сотворили чудо и спасли наше любимое чадо от неминучей смерти. Завтра утром, как проснёмся, конечно же, напишем Указ и прикажем огласить его на каждом углу, что в честь избавления от болезни царственного отпрыска огранизуем праздничный бал, на который приглашаются все молодые непорочные девушки с размером бюста не более пятого. Пятьдесят, нет, пятьдесят пять самых красивых дев смогут претендовать на танец с принцем, и, возможно, одна из них будет вскорости объявлена его невестой. Мы надеемся, что наш царственный сын со всем тщанием отнесётся к данному вопросу и порадует свою маменьку смышлёным внуком, которому она лет через тридцать передаст бразды правления Империей».
Занавес!