— Глафиру вашу никто не забирал, — спокойно ответила императрица. — Не царское это дело, конечно, такие события обсуждать… но она с нашим лакеем бежали из дворца, поскольку пожениться хотели, а разрешения не получили.
— А-а-а?.. — ошарашенно протянул я. — Тогда понятно, любофф… Простите, что из-за такой мелочи потревожил вас.
— Мы тоже к Гришке, тому лакею, привыкли за столько лет. А он не оценил… Кстати, хороший чай привезли вы. Надо будет ещё закупить при возможности, а то Министерство двора откровенную траву приобретает, в коей ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Если так дело и дальше пойдёт, придётся ревизора к ним послать.
— Ревизор ничего не найдёт, маман, — отмахнулся я. — Это называется откат. Тот, кто отвечает в министерстве за закупку чая, у своего знакомого купца за двойную цену покупает самое дешёвое, что можно здесь найти. Ну а разницу себе в кошель. Более чем уверен, приди ревизор к тому купцу, цена на чай окажется той же, что и в отчётных документах. Не придерёшься.
— Вот как?! А вы откуда знаете?
— Во время путешествия кто-то рассказал. С этим бороться очень трудно. Разве что ревизор все цены не начнёт в столице сравнивать. Только и в таком случае мы ничего можем не узнать, поскольку взятки за сокрытие никто не отменял. А если всех подобных мздоимцев в тюрьму сажать, то кто работать станет?
— Раньше вы, сын наш, с подобными чиновниками не церемонились.
— Просто стал понимать, что грамотных людей мало. Нам школы нужны, Ваше Величие. Если не по всей Империи, то хотя бы в столичной и соседних губерниях, и в больших городах, конечно.
— Вы об этих школах не первый раз говорите, — тяжело вздохнула Елена Седьмая. — Где на них деньги взять?
— На войну деньги нашлись, а на школы — днём с огнём не отыскать?
— Не дерзите! — погрозила мне императрица пальцем.
— Без школ мы ни агрономов, ни горных специалистов в нужном количестве иметь не будем никогда. Следовательно, народ и далее продолжит впроголодь существовать, а оружие и инструменты из-за границы…
— Мы всё это понимаем. Почему вы думаете, что один такой умный во всей Империи? Только школы в городах мало что решат, поскольку уметь писать и считать — далеко не всё, что требуется от чиновников.
— Поэтому нужны специальные школы, где обучение продолжат самые способные.
— И как эти способные найдут деньги, чтобы оплатить обучение? — с вызовом посмотрела императрица.
— За них заплатят другие. Государство, например, или мануфактурщики.
— Им-то зачем? — отложила чашку в сторону матушка.
— Всем нужны специалисты. Надо только закон принять или нечто похожее, что тем, кто учится на отлично в обычной школе, последующее обучение станет бесплатным. Если же оплачивать государство будет, то после составления контракта с обязательством работать там, куда пошлют. Допустим, контракт на десять лет. Нет, лучше на двадцать, поскольку за десять он только работать нормально научится.
— Допустим, — задумалась Елена Седьмая. — А если плохо станет учиться и к выпускному классу окажется посредственностью?
— Это уже частности, — опять отмахнулся я. — Надо продумать общий принцип, а мелочи пусть чиновники обдумывают. В любом случае отличников, да и просто хорошистов, следует поддерживать. Можно стипендию учредить какую-нибудь. Учишься хорошо — пять рублей в месяц, учишься отлично — семь рублей. Начал лентяйничать — стипендия отнимается.
— Ладно-ладно… — императрица подняла руки. — Почти убедили. Если те, на кого государство будет тратить деньги, потом долгое время станут их отрабатывать, то польза очевидна, хотя, всегда найдутся те, кто начнёт хитрить. Тем более, что в некоторых европейских государствах обучение поставлено на широкую ногу, и там действительно виден прогресс.
Я удовлетворённо расслабился.
— Мы дадим указание обдумать этот вопрос, обсудим и через пару лет что-то такое начнём делать, наверное.
— Через пару лет? Долго! С другой стороны, нужно найти преподавателей, обсудить программу, продумать, куда потом выпускников девать. Да, пара лет — вполне нормальный срок.
— У вас ещё какие-то предложения имеются, сын наш? А то с фрейлинами собираемся в карты поиграть. Кстати, что там с обещанной новой игрой?
— Игра делается, маман, — ответил я, задумавшись о чём-то. Что-то же я хотел обсудить, но мысль ускользала.
— Ах, да! Потребно поговорить с управляющим наших земель.
— Ваших или наших? — прищурилась императрица.
— Коронных земель. Желаю узнать, что там происходит и как. Статистику, короче.
— Статистику? Хмм… Интересно. Хорошо… После завтрашнего завтрака он к вам прибудет, принц.
Двери открылись, и в комнату начали заходить фрейлины. Что-то в них было странное, что я поначалу я не понял, а когда присмотрелся, то даже присвистнул. Лица девушек были абсолютно белыми, и на этом фоне выделялись тёмные брови, алые губы и чрезмерно нарумяненные щёки.
— Что это? — по-простонародному указав пальцем, спросил я.
— Мои фрейлины, — не понимающе ответила императрица.
— Я про их лица.
— Такова новая мода в Европе, появившаяся года два назад. Белое лицо, как символ аристократизма. Прелестно! Правда, белила дорогие, но мы себе тоже купили.
— Маман, но эти белила, поди, сделаны на основе свинца. От них потом кожа краснеет, и потом приходится опять накладывать белила, поскольку с прыщами никто ходить не желает. Получается замкнутый круг.
— Красота, принц, требует жертв. Вот женитесь и тоже захотите, чтобы ваша супруга была первой красавицей. Попомните моё слово, что тогда сразу измените своё мнение.
Я вспомнил, как давным-давно читал, что во времена Ивана Грозного жены бояр и богатых дворян были похожи на размалёванную Марфушечку-душечку из советского фильма «Морозко». Только они вдобавок ещё и зубы чернили по китайской моде. Жуть, но тогда считалось, что это красиво. Я точно повешусь, если подобное начнёт процветать и в Империи….
— Сие надо запретить, маман! Естественная красота — самая лучшая.
— Глупости! — Елена Седьмая меня даже слушать не хотела. — Много вы понимаете в моде!.. Над нами в Европе начнут смеяться, если будем выглядеть иначе. Женщины во все времена использовали косметику, какой бы она не была. Древние египтянки, к примеру, крокодильи фекалии на губы намазывали.
Против этого железобетонного аргумента мне нечего было сказать.
— Запрещу! Законодательно запрещу! — зло повторял я одни и те же фразы от полной беспомощности.
Лишь весёлый смех фрейлин звучал мне в ответ, провожая до самых дверей. Ничего, посмеётесь у меня! Я не злой, но долгопомнящий. Может, придумать моду на короткие юбки и глубокие декольте? Забавная идея… Кстати, одна фрейлина не смеялась и стояла грустной в отдалении от всех. Та самая, что недавно зарёванной выбежала из будуара императрицы. Интересно почему? Надо бы узнать.
***
— Смотрите… — вещал я типографским мастерам. — Вот рисунок, почти картина. Печатаем его на толстом картоне, из которого делаются обложки для книг. Хотя, возможно, лучше подобный лист клеить на картон, если нет возможности сделать, так, чтобы на одной стороне сразу была белая бумага. Потом картон специальным валиком прорезается многими линиями и получается куча относительно мелких кусочков с неровными краями. Назовём их пазлами. Рисунки могут быть различными, как и размеры. Проблема лишь в том, как их разрезать на части.
Работники слушали принца, меня, то есть, который периодически приходит к ним со странными задумками. Кого иного они бы давно послали куда подальше, то с хозяином типографии так поступать себе дороже. Приходится внимать, кряхтеть и размышлять, как претворить в жизнь то, что этот парень, бесконечно далёкий от тяжёлого физического труда, с такой лёгкостью объясняет.