— Князь, я же говорил, что не следует обращаться ко мне так официально в неформальной обстановке, — слегка сморщился я.
— Сие произошло от избытка чувств, — извинился Шаликов, а я уголком глаз заметил, как Вольга Кирилловна едва улыбалась. Это она так рада снова оказаться в столице, или незаметно потешается над своим супругом? Да какая мне разница?! Совет да любовь!
— Жаль, что среди прибывших героев нет брата, — с явным сожалением произнесла Ника, и я подумал, а не печётся ли девушка больше о своём женихе?
— Скажите, принц, — отозвалась и Ханна, — а зачем те военные прикрепили ордена на верхнюю одежду? Они же не будут в ней по дворцу ходить. Придётся перезакреплять.
— Да, князь, торжество редкое и призвано поднять настроение подданных, а это немаловажно в нынешней ситуации. Конечно, Ника, жаль, что твоего брата нет сейчас с нами… да и других воинов тоже. Я думаю, Ханна, что они просто тешат свою гордыню… Просто такова их природа.
— А императрица решила встречать делегацию во дворце? — неожиданно спросила Вольга.
— Хм… В последнее время она себя плохо чувствует, — со вздохом ответил я, едва касаясь замеченной мною особенности. — Естественно, это негативно сказывается на её настроении… и вообще.
Мы поговорили ещё немного. Вскоре подошёл лакей с предложением показать гостям выделенные им покои. Я раскланялся с Шаликовыми и, подмигнув Ханне, постарался как можно незаметнее сказать ей, что увидимся позже. Конечно, мне хотелось сразу увести хазарочку к себе, но рядом, как из воздуха, образовались дядья, всем своим видом показывающие желание поговорить.
— Добрый день, Тит Прокопьевич! Здравия вам, Дмитрий Прокопьевич!
— И вам не хворать, Юлий Прокопьевич! — в тон ответили родственнички. — Можно со всей искренностью поздравить всех нас с тем, как замечательно прошла встреча дорогих гостей!
— Конечно! — с видимым воодушевлением ответил я. — Ваши приветственные речи воодушевили всех присутствующих. Вряд ли кто смог бы подыскать такие точные формулировки.
— Очень своевременные торжества, — заметил дядька Тит. — Остаётся надеяться, что недавно произошедший бунт сотрётся из памяти большинства людей, но вряд ли. Такое народ не забывает, и даже лет через десять будут говорить небылицы о неудавшейся осаде. Поэтому, нам всем надо сплотиться и действовать сообща. Кстати, дорогой племянник, ты не знаешь, как продвигается следствие?
— Нет, дядя, — покачал головой я, отвечая как можно убедительнее. — Меня в подобные дела не посвящают.
— На ближайшем Малом Совете, возможно, что-то и станет известно, — это дядька Дмитрий подал голос. — Пока же мы будем просто веселиться, отгоняя дурные мысли.
— Возможно, поводов для веселья будет весьма изрядно, — в тон ответил я. — Не удивлюсь, если откроются какие-то неведомые ранее факты.
Дядья переглянулись, но ничего не сказав, откланялись. Ох, не нравятся мне их неожиданно начавшие появляться желания быть везде и знать обо всём. Да и над только что высказанными словами Тита надо подумать.
Я намерился было отбыть в казарму, дабы ещё раз проинструктировать лейб-гвардейцев, но подошёл лакей императрицы. Что ей надо? Неужели решила, что без меня не обойдётся в данный момент? Делать нечего, и пришлось тащиться в её кабинет, недовольно морщась от происходящего чуть ли не в каждом углу ералаша.
— Принц! — неожиданно усталым голосом произнесла Елена Седьмая после взаимных приветствий. — Мы себя плохо чувствуем. Вы как-то говорили, что солнце может влиять на головные боли и прочие недуги.
Я попытался ответить, но женщина сделала знак и продолжила:
— Если недомогание продолжится и завтра, то на приёме послов мы присутствовать вряд ли сможем. Ваши изрядно активные родственнички уже пронюхали и вовсю предлагают свои… э-э-э… посреднические услуги.
Фрейлина, находящаяся рядом, поднесла Елене Седьмой бокал воды.
— Так что вам придётся позабыть своё извечное желание затеряться в дальнем углу и представить монархию, поелику дядьям вашим потакать в их запросах не полезно. Как говорится в народе, они на шею усядутся и ножки свесят.
Императрица коснулась ладонью своего лба и просидела так с минуту.
— Так что скажете, сын наш? Вы готовы взять на себя ответственность?
— Если ваше недомогание продолжится, то да, готов! — твёрдо сказал я. — Не обязательно произносить привычные придворным витиеватые речи, чтобы донести свою волю. А ляхи… Если потребуется высказать им что-то, о чём не знаю, то подождут. Дольше ехали и лишний день перетерпят.
— Хорошо. А теперь ступайте, — императрица устало махнула рукой. — И да, пришло сообщение о скором приезде сюда нашей сестры Эйлиш. Что ей здесь надо?..
Было совершенно непонятно, кому был задан этот вопрос, но уточнять у недомогающей женщины я не решился.
— Юлий, я так рада тебя видеть! — Ханна чуть ли не бросилась мне на шею, как только оказалась на моей территории. — Как бы ни было у князя хорошо, но я скучала…
— Я тоже, — с чувством произнёс я и поцеловал девушку.
Она ответила тем же, и мы отключились от всего, происходящего в мире, на какое-то время.
— Всё, хватит! — с трудом оторвалась хазарочка от меня. — До свадьбы ни-ни.
— Ну… — обломался опять я. — Ещё пару поцелуев…
— Нет, губы распухнут и… и вообще, — твёрдо сказала девушка и отошла на пару шагов. Вдруг, придёт кто. Терпи! Я тоже буду терпеть. Впрочем, если совсем невтерпёж, то возьми наложницу.
— Ты забыла, что у нас нет наложниц, — удивился я такому повороту в разговоре.
— Тогда… Сам знаешь… Не мне тебя учить, — огорошила меня Ханна. — Кстати, сколько вечеров будет бал продолжаться? — внезапно сменила она щекотливую тему.
— «Кстати»? Хм… — я просто офигивал от всего услышанного. — Планировался один вечер, но не исключался и второй.
— Это хорошо, — не обратив внимания на мою реплику, ответила девушка. — Значит, дольше сможем видеться.
— Может тебе переехать в столицу?
— И что я буду здесь делать одна? Сидеть у окна и высматривать тебя на улице? Уж лучше у Шаликовых стану весну встречать. Ты бы только знал, как я устала от этой вашей зимы.
— С этим я ничего поделать не могу. Над силами природы не властен, — чуть ли не обиделся я.
— Я понимаю, — Ханна нежно прикоснулась к моей руке. — Я привыкну, лишь бы ты был рядом…
Естественно, опять начались поцелуи и обнимашки.
***
— Господа и дамы! Верноподданные и уважаемые гости! Сердечно приветствием вас во дворце по случаю недавних одержанных побед союзными войсками против германских супостатов! За прошедшие месяцы мы показали всем, что сила нашего оружия несокрушима, а воля к победе тверда. Ещё немного и победа покажет всему миру, что Империя сильна как никогда и с честью выполняет союзнические договоры…
Императрица сегодня выглядела значительно лучше, и её уверенный голос эхом разносился по большому натопленному залу. Ей внимало несколько сотен человек, из которых ляхи представляли значительное меньшинство, хотя и находившееся в первых рядах. Ну, и замечательно, что Елена Седьмая выздоровела! Мне вовсе не улыбалось оказаться в центре внимания, хотя и понимаю, что следует к этому привыкать.
Дядья и их дети стояли неподалёку, держа осанку и смотря на всех довольными взглядами. Сегодня будет официально представлена младшая племянница короля Августа Девятого — Божена. Неофициально императрица уже успела на неё взглянуть и одобрила наметившийся союз. Да и как она могла противиться? Ляхи же — лепшие союзники и товарищи по оружию! А вот про карельскую принцессу Энсой все будто воды в рот набрали, но барон Верёвкин доложил, что она будет представлена Елене Седьмой уже на балу. Правда, для остальных девочка продолжит пребывать в столице инкогнито.
Наконец речь императрицы подошла к концу, и с ответной обратился посол, запомнившийся мне лишь тем, что имел странное для моего уха имя Дзиржитерг Ташицкий. Наверняка, я смогу произнести его лишь с набитым ртом. Впрочем, сам мужчина оказался почти приятным в общении, хотя и не без фирменного ляхского взгляда «свысока на ничтожный мир».