***
— Ваше Императорское Величие! — кинулся я в ноги Елены Седьмой. — Когда я пребывал в Муроме, то слышал от тамошних дворян речи непозволительные о вас и законах, вами подписанных.
— Вот как?! — вздёргивание брови стало привычкой при общении со мной. — И какой они вздор несли?
— Не вздор сие, а почти бунт, — округлил я глаза. — Может, тайную канцелярию на них натравить?
— Если ко всем болтунам тайная канцелярия своих агентов будет посылать, то людей у неё не останется. Такова участь любого государя, что всегда найдутся те, коим его правление не по нраву придётся.
— Но если сие оставлять без внимания, то подобные разговоры будут не только за выпивкой слышаться, но и в открытую на площадях.
Ну как тут объяснить императрице революционную ситуацию в царской России начала двадцатого века? Поди, тогда тоже думали, что поговорят плебеи и разойдутся. Да, подпольщики тогда разошлись, но в другом смысле.
— Хорошо, сын наш, — продолжила матушка, — мы поговорим с тайным советником и министром внутренних дел. Что ещё вы почерпнули из этой поездки?
— Законопроект о вдовах есть намерение предложить. О тех, жёнах, чьи мужья на полях брани полегли.
— Вот как?! Изложите сие в письменно виде, и мы ознакомимся на досуге, — прозвучал благосклонный ответ.
— Ещё я заметил, что многие хозяйства земледельцев имеют по две или три коровы. Вначале подумалось, что всем много молока надо, но нет... причина в неудовлетворительных надоях, — начал я другую тему. — Коровы на фермах, тех, что Министерство двора курирует, дают примерно по одному ведру молока в сутки. Но это, Ваше Величие, племенные молочные породы, выписанные из Европы. Наши же земледельцы-арендаторы имеют обычных коров, у коих надои существенно ниже.
— Это надо к министру сельского хозяйства обращаться, сын наш. Если мы будем думать о курах и свиньях, коими подлое сословие владеет, то времени и на сон не останется.
— Да, Ваше Величие, обращусь.
— Это всё?
— Есть ещё одна мысль, — замялся я после только что полученного упрёка. — Но её я не знаю с кем обсудить. Наверное, с тем же министром сельского хозяйства.
— Говорите, сын, раз уж начали, — с видимой усталостью повелела Елена Седьмая.
— Надо бы запретить людям в поселениях ставить дома в непосредственной близи друг от друга. Видел я несколько деревень огнём погубленных подчистую. Сие не случилось бы, если жилища не стояли почти вплотную. Раз не хотят дома из камня возводить, то хотя бы так пожары предупреждать надо. В городах же надо запрещать деревянные крыши и, соответственно, открывать мануфактуры по производству черепицы.
— Это надо к главе департамента по городскому и сельскому строительству обратиться. Теперь хватит о делах, давайте чаю попьём... Кстати, — глаза матушки сузились. — Что-то подсказывает нам, что черепичные мануфактуры вы хотите свои открывать?
Я чуть покраснел и потупился. Государыня подняла бровь, засмеялась и взяла в руки колокольчик:
— Чаю нам!
***
Не знаю, о чём Елена Седьмая говорила с членами Малого совета, но уже на следующий день министр внутренних дел князь Духовской и тайный советник граф Чернышёв как бы случайно встретились со мной. Пригласил их в свой кабинет, выгнав слуг и спровадив Анну, чтобы не подслушивали.
Пришлось заново рассказывать об услышанном разговоре полупьяных дворян. Собеседники уже знали о нём в общих чертах и реагировали не так явственно на описание антигосударственных речей. Им я передал и список с именами других муромских вольнодумцев, содержавшим тезисы услышанных недовольств. Сложно было понять, какие именно мысли были у этих чиновников, отвечающих за оплот государственности, но особого небрежения не заметил.
— Я вот всё хотел узнать, — начал я, когда собеседники уже подумывали удалиться. — Имеются ли какие законы или уложения о доносах в Империи.
— О доносах? — вот сейчас Духовской действительно удивился. — Какое же может быть уложение, если их и без всяких разрешений пишут все, кому не лень.
— Возможно, потому и пишут, что сие никак не ограничено? — я задал простой вопрос. — Насколько я представляю, доносы касаются разных мелких вещей типа «слышал, что сосед ругал губернатора». Так?
Князь кивнул.
— Почему бы не издать уложение, что анонимные доносы объявляются покушением на эффективную работу тех чиновников, на чьё имя они написаны. В таком случае, найденных авторов анонимок будут приговаривать... к штрафу.
— Тогда как же мы узнаем о заговорах? — присоединился к разговору тайный советник. — Мало кто решается написать своё имя.
— Очень просто, — усмехнулся я. — Можно объявить, что если написанное в доносе подтвердится (кстати, лучше назвать подобные бумаги как-то иначе), то бдительному лицу отходит десятая часть имущество злоумышленника. В денежном эквиваленте, конечно, чтобы соблюсти конфиденциальность.
— А если не подтвердится? — граф не унимался.
— Тогда последует наказание за клевету. И я уверяю, что люди перестанут писать доносы на соседей, чья коза потравила их огород, а займутся действительно полезным делом, — начнут выводить заговорщиков и недовольных на чистую воду.
— В этом что-то есть, — кивнул Чернышёв. — Необычно, конечно, но и читать анонимки уже нет сил.
— Я тоже подтвержу пользу от подобного предложения, — согласился Духовской. — И более того, мои буквоеды уже завтра начнут готовить уложение о... — министр внутренних дел поднял глаза к потолку, — о сообщениях от бдительных подданных.
— Замечательно, — радостно сказал я. — И чтобы быть последовательным до конца, я сам напишу первые в Империи сообщения.
Глава 13
Не знаю, что там происходило в верхах, пока первые дни я гонял новобранцев, но довольно скоро пришло приглашение на Малый совет. Это что-то новенькое, поскольку ранее никто меня туда не звал, и приходилось самому заявляться. Означает ли это, что меня стали держать за равного? Хмм... Я — наследный принц, и равных мне там нет (матушка не в счёт, конечно же).
Чтобы излишне не травмировать министров своей напористостью, пришлось провести некоторое время в очень тесном общении с Анной. Вот с ней я не должен притворяться, и это здорово, когда тебя принимают таким, каков ты есть. Теперь я усталый, довольный и вряд ли смогу и муху обидеть. Аня помогла мне одеться и критическим взглядом осмотрела со всех сторон.
— Ты чего?
— Ничего. Просто раньше ты туда приходил случайно, и вряд ли министры вообще тебя разглядывали. Теперь же будут стараться подмечать каждую мелочь, чтобы потом рассказывать другим.
Какая же она прелесть, моя конкубина! Чмокнул Анну в носик и заулыбался, увидев, как он забавно сморщился.
В таком вот максимально расслабленном состоянии я вошёл в кабинет императрицы, где уже сидели приглашённые. Что меня удивило, так это приготовленное свободное место, правда, в самом конце стола. Да и ладно!
Первое время сидел и лишь слушал какие-то скучные для меня отчёты о проделанных работах. Ну да, типа школьных сочинений на тему «Как я провёл лето», в которых часто нет ни слова правды. Министры пыжились и улучшение каких-то там несущественных показателей на пять процентов превозносили как невообразимые достижения. Затем начались более интересные для меня речи.
Министр сельского хозяйства, среди всего прочего, зачитал решение о закупке ста молочных коров и пяти быков той же породы во Франкии. Так же дано распоряжение приобрести пробные партии некоторых культур с целью увеличения в Империи ассортимента овощей и фруктов. Упоминались батат, жёлтая морковь и желудёвая тыква, поскольку все они демонстрируют хорошую урожайность и длительное хранение. И что вообще поразило, так заявка на италийских сыроваров.