***
Наступил день открытия бала, и дворец загудел. Все бегали, как ошпаренные, и лишь мой недавно перенесённый недуг, как-то ограждал меня от всеобщего безумия. Даже маман была на себя непохожа, и я почёл за благо не попадаться ей на глаза до наступления вечера.
Наконец лакеи закончили меня облачать и я, мысленно перекрестившись, направился по потайной лестнице к опочивальне матушки.
— Сын наш, — подняла бровь императрица, — как вы открыли дверь, за которой находится эта лестница?
— Взял когда-то у Анны ключ, — недоумевая, ответил я.
— Хм... — женщина была явно обескуражена. — Дайте мне его.
Я протянул ключ, который моментально был убран в бюро.
— Кстати, а зачем вам, сын наш, Анна его дала?
— Ну... — замялся я, — мы играли...
— Что? — подняла бровь Елена Седьмая.
— Мы играли в принцессу и варвара. Я был варваром, который штурмует башню крепости, а она — принцессой, её защищающей.
— И часто вы так играли? Почему я не слышала?
— Раз десять, матушка. А не слышали вы потому, что я метрессе рот закрывал, когда она начинала громко стона... — я осёкся.
Императрица покраснела.
Глава 25
По традиции, существующей, скорее всего, во всех государствах, правители приходят на массовые мероприятия последними. Это можно объяснять по-разному, и высокомерие, как мне кажется, находится на одном из последних мест. Насколько я знал, сейчас во всех залах первого этажа находится около семисот приглашённых. Если каждый из них потратит на вход во дворец всего лишь пять секунд, то до того момента, пока они все соберутся, потребуется час. И что, императрица должна стоять и всех ждать? Нет, конечно!
Первые приглашённые появились ещё до наступления четвёртого часа дня. Это были самые незнатные, которым не терпелось наконец-то оказаться в императорской резиденции, куда и в обычные дни вряд ли пустят. Не удивлюсь, если семейства моих знакомых купцов и управляющего Янсена прибыли ещё до пяти вечера, когда начинают подъезжать бароны и графы. Часам к шести объявляют о герцогах, которых — хорошо это или плохо, не знаю, — не так уж и много в Империи. Затем появляются князья, и только в семь часов главный церемониймейстер чуть ли не выкрикивает наши два имени. Музыканты начинают играть торжественную мелодию, а подданные, чуть ли не вставая на цыпочки, стараются хоть краем глаза узреть государыню и наследника.
Так себе ощущение, если честно... Не очень вдохновляющее. Я про себя, конечно. Быть в центре внимания сотен глаз... страшновато, что ли. Мы не спеша идём вперёд между давно уже разделившимися на две половины приглашёнными, и нам приходится периодически поворачивать головы направо и налево, обозначать поклоны, улыбаться, и снова поклоны, и снова улыбки. Пока дошли до второй залы, то я почти натёр шею о жёсткий воротник. Ну, погоди, портной, я тебе задам трёпку! Заставлю надеть на него мой камзол и прикажу лейб-гвардейцам застегнуть на все пуговицы.
Наконец-то мы дошли до трона, и матушка величественно на него села, милостиво улыбнувшись присутствующим. Приветственную речь приготовился произносить дядька Тит. Я плотоядно улыбнулся, в его сторону, и Прокопьевич непроизвольно дёрнулся.
Надо отдать должное опыту этого вельможи, отбарабанил речь он без запинки
— Молодец! Опыт не пропьёшь, — тихо сказал я ему почти в спину, ожидая реакции.
— Мы запрещаем вам, сын! — прошипела матушка, и моё боевое возбуждение моментально пропало.
Через минуту мне было указано на девчонку, почти скромно стоявшую в сторонке. Понятно, надо идти её танцевать. После всей этой нервотрёпки с моим внезапным недугом, я и позабыл о первом танце. Вероятно, и маманька засуетилась, так что даже имя это девочки мне было неизвестно. Хм... ничего она, кстати, вполне.
На почти несгибаемых ногах подошёл и сделал лёгкий поклон головой. Избранница покраснела, но ответила честь по чести. Видать, тренировалась всю последнюю неделю. И тут холодный пот заструился по моей спине. Танец! Какой нам танец надо танцевать? Вот засада! Устроители, блин-компот... В Сибирь сошлю! Потом верну, и снова сошлю! Ладно я, малолетка, но остальные то почему позабыли известить?
К счастью, или нет, но выбор парных танцев был в Империи невелик. И по первым нотам я осознал, что надо делать и мною неожиданно овладело спокойствие. Я прикоснулся к девочке, и мы легко, словно ежедневно делали это на протяжении своих недолгих жизней, заскользили по паркету. Честно говоря, я не осознавал, что именно в каждый момент надо делать, и просто вёл, не раздумывая над следующим па. Надо признать, учитель танцев хорошо вколотил в меня свою науку. Молодец!
По традиции, первый танец продолжался не более двух минут, так что когда я уже на самом деле начал входить во вкус, музыка остановилась. Хорошо, что я прекрасно чувствовал партнёршу, которая, скорее всего, тренировалась дольше меня. Так что мы остановились почти одновременно.
Все захлопали, шум голосов прокатился по зале, и я повёл девочку на её место. Вернее, я так думал. На самом же деле, к трону, где стоял в самом начале. То, что накосячил, стало доходить до моего сознания чуть позже, но исправлять было бы ещё хуже. Пусть присутствующие думают, что так всё и было задумано.
Затем вышли всякие там князья и графья, и начались уже общие парные танцы. Причём, в малой зале, где была императрица, как правило, находились только вельможи, а в большой — все остальные. И тут, и там играли свои музыканты. В остальных залах люди фланировали, вели светские беседы, где-то даже играли в карты.
— Сын наш! — услышал я голос Елены Седьмой и подошёл почти вплотную из-за громкой музыки. — Будете приглашать на второй танец?
— А кто она такая вообще? — только и спросил я.
В глазах мамана я прочёл изумление, постепенно переходящее в понимание.
— Если не хотите, то неволить не будем. Просто отведите её к родителям, которые до сих пор ожидают вон на том месте.
Я кивнул, и передал девочку с рук на руки ещё далеко не пожилым мужчине и женщине. Потом, сославшись на головную боль, быстро слинял в свои покои.
«Да ну, на фиг, ваши танцульки!», — подумал я, с облегчением скидывая расшитый золотом камзол, и рассматривая зарождающуюся потёртость на шее. Затем развалился на кровати и почувствовал неземное облегчение.
«Я расслаблен, тело невесомое...» — в голове стали проноситься фразы аутотренинга...
Неожиданно я проснулся.
«Ханна!» — молния сверкнула в моём сознании. Взяв из вазы яблоко, я наскоро его съел и стал переодеваться в более простой костюм. Лакеи-дурни отсутствовали, и мне пришлось неплохо так повозиться, в попытках застегнуть все пятьдесят пять пуговиц камзола. Хмм... А в нём я себя чувствую менее скованно, чем в парадном. Вот и буду его теперь носить постоянно. Оглядев себя со всех сторон в огромном зеркале, по случаю бала доставленном в мою спальню, я вышел в коридор, который был перекрыт постами лейб-гвардейцев.
Оглядев некоторых из них и даже похвалив, я спустился на первый этаж. Уф... Из зала тянуло духотой и запахом пота. Хорошо, что вскоре додумались приоткрыть окна, хотя теперь вспотевших людей наверняка продует. Как мне рассказал портной во время первой долгой примерки, будь он трижды неладен, сейчас в моду начали входить тонкие женские платья из невесомой ткани... Муслин, что ли?.. И хотя такие не подходят под наш климат, продаются они за огромные деньги. Так вот, разгорячённые танцами и жаром от светильников девушки, поддавшиеся этой моде, легко заболевают от малейшего сквозняка. Не удивлюсь, если продажи аспирина-холлина уже завтра подскочат.
Как и утверждал портной, на меня никто не обращал внимания. Подростков везде было без счёта, и я нисколько не выделялся из общей массы обалдуев, которым очень хотелось пролезть именно туда, куда запрещено. На танцы они обращали мало внимания, поскольку очень хотели как-нибудь напакостничать. Я даже пнул одного, скорее всего, сына какого-то купчишки, который ножичком пытался счистить позолоту со стены. Тот, визжа, как поросёнок, стремительно ускакал жаловаться своему папаше Ну-ну... Попробуй! Лейб-гвардия не дремлет!