— Это возможно, — согласился я. — Значит, кроме нас двоих Кирилловичи других противников не имеют?
Теперь я смотрел на невысокую несколько полноватую женщину, которую вынужден называть матерью, совсем другими глазами. Она тоже носила маску, но если я это делал от осознания полного трендеца, в который попал, то она — для защиты от врагов. Да, жизнь — боль, и эта боль явственно читалась в глазах императрицы. Кстати, их цвет я поначалу не мог понять, поскольку видел, то зелёный, то голубоватый. Теперь стало ясно, что это казалось из-за нанесённой косметики, которая акцентировала внимание на одном из оттенков. Кстати, у Анны глаза светло карие, а вот рост почти такой же, выше моего почти на полголовы.
Ну раз пошли такие подробности, то добавлю, что здесь слово худой используется только в его первоначальном значении, — плохой. Так что фраза худая девушка — это вовсе не комплимент. Такими здесь являются в основном простолюдинки, которые не могут нормально питаться. Само собой, что их дети редко рождаются здоровыми. Подавляющее большинство фигур дворянок находятся в диапазоне от чуть полноватых до совсем толстых.
Тем временем императрица начала отвечать:
— Есть враги и недоброжелатели, конечно, но многие боятся в открытую выступать. Да и среди них имеется таковые, кому эффективно навязали чувство стыда за своего далёкого предка.
«Да уж», — подумал я. — «На моей Земле идеологи BLM тоже используют подобную стратегию».
— Я буду бороться, — решил я. — Если ты меня поддержишь, то попробую извести это змеиное семя. Но нельзя подавать виду, что мы всё знаем. Придётся вести себя, как раньше.
— Хорошо, сын! Возможно, ты прав. В любом случае надо что-то делать. Иначе смерти твоего отца, твоего брата и твоих предков были напрасны. Я целиком тебя поддерживаю, но на людях ты будешь периодически огребать люлей. Уж прости, но иначе нас начнут убивать очень быстро.
Делать нечего, пришлось встать и поцеловать руку Елены, а она в ответ запечатлела свой поцелуй на моём лбу. Когда я уже направился к выходу, то услышал тихий голос, раздавшийся позади:
— Хорошая девочка эта Анна, сын. Кстати, разрешаю обедать и завтракать вместе с нами. Оба приходите...
Хорошая девочка стояла в галерее и смотрела в окно. Увидев меня, она подошла и взяла под руку, а я, ни слова не говоря, повёл её наружу. Там солнце и можно взбодриться на свежем ветру. На первом этаже увидел уже знакомого младшего сержанта.
— Младший сержант, ко мне! — рявкнул я почти басом.
Тот, не поняв в чём дело, подбежал на звук голоса, и лишь разглядев меня, притормозил
— Я долго буду ждать, младшой? — не было причины спускать подобное отношение.
— Младший сержант Пуговкин, Ваше Высочие! Провожу проверку постов и караулов.
— Молодец, сержант! Хвалю!
— Служу престолу!
— Вот это я и хотел бы узнать, Пуговкин, во всех подробностях, — начал я. — Завтра, в одиннадцать часов утра желаю наблюдать как твои подчинённые маршируют на плацу. Понял?
— Так точно! — младший сержант вытянулся во фрунт.
— Отличившихся награжу... наверное. Если же кто оплошает, спрошу только с тебя. Вольно! Далее по плану.
И я с Анной продолжил своё движение к природе, а Пуговкин ошалело смотрел вперёд себя и ещё долго не мог понять, что это было...
— И что это было? — всё-таки вопрос был задан, но не военным человеком, а спутницей.
— Хочется знать, что наши гвардейцы из себя представляют, детка, — не спеша, как бы сам с собой, начал говорить я. — Многие сложные проблемы царствующих династий решались с помощью копий и мечей гвардейских подразделений, охраняющих представителей этих самых династий. И вот, что удивительно, — как правило, тех, кого надо было защищать, гвардейцы и лишали жизни.
Подруга ойкнула и так крепко ухватилась за мою руку, что ноготки впились в нежную плоть.
— Откуда ты это знаешь, Юлий?
— Есть многое на свете, любимая Аня, что и не снилось нашим мудрецам. Не дрейфь и верь в гений твоего императора!..
Ближайшие двадцать минут Нюра сидела на скамье в тени густых каштанов, а я возлежал на ней... на скамье, конечно... использовав колени любовницы вместо подушки. Да, надо подробно Петруше Первому срочно организовывать собственные потешные полки. Хотя бы один. Как и он, я буду использовать их для устрашения внутренних врагов, в первую очередь. Ну а потом и на соседей обращу внимание, может быть.
В связи с этим возникает вопрос финансирования. Если Петру финансово содержать полки помогали внешние силы, как утверждают некоторые альтернативные историки, то мне придётся рассчитывать лишь на себя. Надо будет, конечно, поинтересоваться количеством золота в казне, но подозреваю, что его всегда не хватает. Да иначе и быть не может. А это означает, что надо срочно заняться вдумчивым прогрессорством. Конечно, первоначальный замысел продажи сборников якобы моих песен придётся отложить. На канцелярских скрепках тоже особенно не заработать, да и я не знаю, имеются ли здесь станки для подобных изделий.
Чем там ещё Петруша занимался? Бороды отрубал? Так их здесь дворяне не носят, что и хорошо, наверное. Значит, здесь не было аналога того земного русского князя, который в каком-то там двенадцатом веке, презрев древний обычай брить лицо, стал отращивать бороду по византийской моде.
Что же ещё я помню о преобразованиях? Точно, гербовый сбор! Тут челобитные наверняка подают все, кому не лень, усложняя делопроизводство и увеличивая бюрократию. Напечатать марки будет не так сложно, судя по заполненным книжным шкафам, что находятся во многих комнатах. Вытребовать помещение рядом с дворцом, посадить туда десяток грамотных людей, и пусть читают писульки, сортируя и по важности. Часть с дохода от продажи марок уйдёт им на жалование, частью поделюсь с канцлером, а остальное — мне. Государству тоже польза, поскольку уменьшится поток челобитных, среди которых можно потерять действительно важные. Вот только с кем это обсудить: с канцлером или министром императорского двора? С канцлером, скорее всего. Министр двора — это, скорее, завхоз, обеспечивающий жизнь императрицы и её приближённых.
Гербовый сбор, — это хорошо, но мало. Можно ввести ещё и почтовые марки, если государственную почту не успели придумать. Какие же у Нюры удобные колени! Было бы у меня две любовницы, то и ноги мог бы повыше положить, чтобы отдыхать лучше. Две любовницы. Хмм... Интересно, а каково в государстве демографическое состояние? Судя по дворянам, тут моногамия, которую они разнообразят с помощью метресс. Мужчины из низших сословий обзавидововались, наверное. Ну да, официальная пассия — это круто. Может, разрешить среднему классу полигамию? А за подобное позволение брать деньги. Понятно, что платить позволят себе лишь богатеи, которым наследник нужен обязательно. Беднякам же такие заморочки и не нужны, поскольку почти ничем и не владеют.
Думай, голова, думай, — шапку куплю! И тут меня осенило! Есть менее затратный способ срубить бабла, не срастаясь с государством. Конечно, сколько-то придётся денег отдать за покровительство, но реальные суммы вряд ли кто подсчитать сможет.
— Ань, поблизости есть какие-нибудь типографии?
— Типографии? Ты хочешь книгу напечатать? О чём она? — оживилась любимка.
— Да, напечатать, но не книгу, а что-то вроде билетов в театр.
— Ну-у-у... — разочарованно протянула Нюра, но раздумывать над вопросом не перестала. — Я не знаю, но можно спросить у дяди. Министерство двора иногда что-то где-то там печатает, визитки разные и прочее.
— Хорошо, спроси, — киваю я. — Я ещё хочу в город съездить и посмотреть, как народ живёт.
— А чего на него смотреть? Ничего интересного там нет.
— Если мы оба заинтересованы в том, чтобы я правил, то народ должен помнить обо мне, видеть, узнавать. Это называется популярность.
— Ты хочешь монеты раскидывать по примеру ромейских цезарей? — удивилась Анна.
— Для начала надо эти монеты заиметь, но общее направление моей мысли ты поняла почти правильно.
— За каретой к дяде точно идти надо. Ещё лучше, чтобы карету нам дали в постоянное пользование, тогда и выпрашивать не надо будет.