– Если мы оставим без изменения текущее положение дел, то многие землевладельцы будут обвинять вас лично, принц, в своих бедах. Они скажут, что вам хорошо, поскольку немало арендаторов бегут именно в ваш удел, – не сдавался министр сельского хозяйства.
– Раз так, – стал горячиться я. – То, чтобы отвести подобные подозрения, надо будет ограничить количество подобных переходов. Например, не более двух или трёх сотен человек в год. Я повторю свою мысль: если кто-то является плохим хозяином ,то незачем обвинять своих работников в этом.
Потребовался почти час, чтобы Совет решил не отменять возможность крестьянам переходить к другим землевладельцам. Ура! В этом мире не будет крепостной зависимости.
Слово взял князь Духовской:
– Ваше Императорское Величие, Ваше Императорское Высочие, господа! Мы, наследный принц и я, предлагаем как можно скорее издать указ, что лица, уличённые в противоправной деятельности, – воровство, разбой и тому подобное, – лишаются как недвижимого имущества, так и движимого. В том числе должны изыматься банковские вклады. Для этого предлагается обязать банки под угрозой обвинения в пособничестве, выдать все денежные средства, принадлежавшие преступникам, чья вина будет доказана судом…
Как обычно члены Совета долго шумели и не хотели спешить в таком деле. Пришлось Геласию Евсеевичу приоткрыть завесу тайны в деле Мойши Горбача.
Указ об изъятии денег со счетов лиц, уличённых в противогосударственной и криминальной деятельностях, был подписан довольно быстро. К тому же мой недавний демарш и отсутствие явного неудовольствия императрицей по его поводу, подняли мои акции в глазах присутствующих. Я, правда, предложил ещё и обязывать банки докладывать об особо крупных вкладах, но тут члены Совета стали стеной. Испугались? Ладно, я до вас всех рано или поздно дотянусь, раз презумция невиновности здесь не является частью юридического права.
Ну теперь всё пойдёт легче. Если Мойша Меченый будет пойман и расколется при допросе, а он расколется, ибо другого пути у него нет, то у меня появится хороший изобретатель, с которым будет легче прогрессорствовать. Понятно, что Влас – самоучка, и придётся ему много помогать, но это всё же лучше, чем вообще не иметь помощника. Теперь дело за сыскарями и стражей, дабы как можно больше криминальных авторитетов было повязано. Чем больше, тем лучше. Империи и мне.
В июне-июле сорок тысяч наших воинов выдвинутся в западном направлении. Кому-то из них придётся пройти почти две тысячи километров до ближайших германских земель, чтобы в сентябре начать войну, которая Империи совсем не нужна. По этому поводу столичный городской совет решил дать прощальный бал, что принесло оживление в среде наиболее значимых горожан.
Вопрос: что делать мне, – и далее оставаться прогрессорствовать в столице или отправиться со своей ротой набираться боевого опыта? Неожиданно захотелось на войну. Всё-таки прошлая жизнь оставила в моём нынешнем сознании огромный отпечаток. И хотя предстоящая война совсем не похожа на войны начала двадцатого века, душа рвалась на поле брани. Вот только что скажет императрица?
Глава 30
Елена Седьмая, ожидаемо, воспротивилась. Я посопротивлялся с часик, но потом и сам понял, что дурь это всё и блажь. Ни один король здесь самолично войска на битву не ведёт, если только это не последний и решительный бой за столицу своего или враждебного государства. Да и в тех случаях король прибывает накануне решительного сражения. Может, в древние времена всё и было иначе, но сейчас монархи слишком хорошо знают цену случайно прилетевшей стрелы.
Помнится Ричард Львиное Сердце погиб от арбалетного болта, пущенного со стены одним из оборонявшихся. Так что да, в отказе императрицы резон был. Не стоит забывать, что всех заговорщиков мы так и не выявили. После массовых похорон моих далёких родственничков все затихли и не высовываются. Некоторые, правда, пришли и повинились, но их можно по пальцам одной руки посчитать. Так что я на войне скорее получу стрелу в затылок, чем в грудь.
Поэтому, я дал разбушевавшемуся маману меня уговорить, чему она была очень рада. И я, как ни странно, был доволен, что она рада. Не так уж и много у неё радостей в последнее время. Хмм… Кстати, я так и не выяснил, кто тот дикий варвар. Конечно, поручать тому же Верёвочкину я ничего не буду. Ещё не хватало, чтобы кто-то об этом узнал. Пусть у Елены Седьмой будет свой маленький секрет, своё небольшое женское счастье.
Вот только как мне жить одному? За время, проведённое с метрессой, я привык к регулярному сексу. Разбаловался, так сказать. Может. Марфа… Нет, не может! С простолюдинками знаться, – заиметь в будущем головную боль. Впрочем, с дворянками та же печаль, поскольку им от меня надо ещё больше. В местный бордель идти тоже не выход. Был я там один раз, забежал… случайно. Нет, такого счастья и даром не надо. Плохо, плохо быть наследным принцем! Никуда не приткнуться… Может, попросить Зевса прислать нимфу какую-нибудь?
Что там мои внучки про нимф говорили? Внучки… Внучки… Хмм… Как их зовут? Не помню! Как так?! И детей не помню имена. Вот, что жену Еленой звали, помню. Или Мариной? Да что же это?! Как я мог забыть? Почему?!..
Я просидел весь остаток дня, пытаясь вспомнить имена своих близкий. Нет, не помню. Елену, жену свою вспомнил. Елена Николаевна. Да сына Леонида ещё вспомнил. Беда! Беда! Надо срочно записать то, что ещё не выветрилось из головы, иначе беда.
Писал я почти всю ночь, лишь под утро устало выронил перо из пальцев. Проспав часа три, снова принялся писать. Много я забыл или мало? Не знаю. Сравнить не с чем. Что это? Проклятье богов или закономерная адаптация моего прежнего сознания в этом мире. Забывают же люди постепенно свой родной язык, если на нём не говорят. Вот только как можно забыть имена детей и внуков? Вероятно, можно. Вероятно, есть какой-то механизм… не знаю, как иначе назвать… постепенно стирающий из моей памяти то, что не пригодится в этом мире, но дающий воспоминания умершего мальчишки.
Я-то ещё месяц назад изредка начал видеть во снах Прокопия Второго, но не придал этому особого значения. Раньше лишь рассматривал его на немногочисленных картинах, а теперь вот вспоминаю, как он гулял со мной, рассказывал истории, учил фехтовать маленькой шпагой. Ну не могу же я всё это придумать?! Не могу. У кого бы спросить, что со мной происходит? Что это за изменения?
Зевс! Гера! Кто-нибудь!.. Помогите!
***
Тук-тук, бум. Тук-тук, бум. Тук-тук, бум.
Прямо передо мной находится гора, из недр которой поднимается дым. Странные звуки разносятся по округе. Ритм этих звуков напоминают какую-то песню из моей прошлой жизни. Что это? Моё тело меня не слушается и я не могу даже голову повернуть, чтобы рассмотреть местность.
Тук-тук, бум. Тук-тук, бум. Тук-тук, бум.
Вдруг все звуки стихают. Почти все. Лишь какие-то равномерные глухие удары раздаются из пещеры, что виднеется в горе. Но эти звуки не похожи на прежние. Они похожи… на звук шагов.
И точно… Из пещеры хромая выходит огромный мужчина в коротком платье и в шапке. В руке он держит кузнечный молот… Лицо его так себе, не очень приятное.
– Зачем ты звал меня, смертный?
– Я… я тебя не звал… Гефест… – заблеял я, дрожа как лист.
– Такой молодой и одновременно старый человечишка меня решил обмануть?
– Я не обманываю! Я просто не звал именно тебя, – нашёлся я как выкрутиться из неприятной ситуации.
– Да, ты не звал именно меня. Но на твой зов пришёл я.
– Почему ты? – спокойствие начало овладевать мною.