Пара десятков моих гвардейцев-кавалеристов были собраны скоро. Я решил поехать на одном из польских коней, дабы прочувствовать различие с тем, на котором ездил в последний год. Хмм… Непривычно, конечно, поскольку в седло взбираться высоковато, да и животное более норовистое, с агрессивным характером. Пришлось два дня до отправления, приходить к нему и кормить овощами и сахаром. Дороговато мне обошлось это знакомство с четвероногим, но безопасность важнее. Конюхи, правда, всем своим видом показывали своё неодобрение идеи наследного принца отправляться в поход, пусть и недлительный, именно на этом скакуне, но делали это не слишком заметно.
Наконец, отряд в две дюжины верховых, выехал за ворота и потихоньку поехал по пути, ведущему на запад. По нему я ездил, ещё тогда, когда самостоятельно рекрутировал новобранцев. Дорога до границы с Коломенской губернией была почти разбита из-за весенней распутицы, но благодаря тому, что она имела государственное значение, её периодически ремонтировали.
В принципе, в поездке я ничего нового для себя не увидел. Всё те же деревни чьи жители так и не понимают, к чему стремиться, – к достатку, для чего надо несколько упорнее работать на земле, или к сравнительной бедности, когда можно и на печи почаще лежать. Кстати, ту печь, что мы считаем исконно русской, в моём прежнем мире появилась примерно в года правления Петра Первого. До этого печи чаще представляли собой отдельные кирпичные или каменные горки, стоящие вне дома под особыми навесами.
Так что никакой Илья Муромец, живший более чем за пять столетий до восшествия на престол династии Романовых, никак не мог лежать на печи тридцать лет и три года… Не мог по той причине, что никаких лежанок на них в те времена не было. О чём это говорит? Что данный эпизод был придуман, в лучшем случае, в восемнадцатом веке. Даже нет, скорее в девятнадцатом, поскольку раньше избы топили по-чёрному, и лежать безвылазно на печи, означало постоянно дышать дымом.
И опять я видел в деревнях следы пожарищ, пожравших с десяток домов лишь по той причине, что люди привыкли жить кучно. Ну поставь избу на двадцать метров подальше, и живи спокойно! Нет, надо чуть ли не стена к стене. В чём заключалась причина такой строительной традиции, я понять не мог. Вероятно, раньше, когда место под деревню надо было освобождать от леса, люди не могли себе позволить жить не кучно.
Я уже предлагал на Малом совете обязать при строительстве новых селений учитывать противопожарную безопасность. Но мою речь, как и некоторые другие задумки, министры встретили в штыки, мотивируя тем, что площади, занимаемые новыми деревнями, увеличатся раза в два, уменьшая посевные земли.
До села Рогож, рядом с которым находится усадьба князя Петра Шаликова, отряд добрался к вечеру третьего дня. Пока Кирилл с Мефодием, взятыми мною в отместку за их лень, стучались в ворота, я усмехался, представляя, как сейчас обрадуется хозяин внезапному приезду двадцати человек. Мдя… Надо было послать кого-то заранее… Ладно, в следующий раз учту. Заминка произошла из-за того, что сам князь отсутствовал, убыв по делам к соседнему помещику, так что если бы не Полибий и Ника, то ночевать мне в чистом поле. Первый, впрочем, не проявлял никакого явного дружелюбия, но зная кто я, был вынужден пригласить. Девушка же приветствовала как старого знакомого, но без излишнего энтузиазма.
Гостиная зала усадьбы не была настолько изысканной, как подобные помещения во дворце, но смотрелась неплохо. Статуи и разного рода редкости, размещённые в витринах, придавали интерьеру определённый шарм. Мне не очень понравилась обивка стен жёлтоватой тканью, но раз все фломастеры на вкус разные, то и придираться незачем.
Стол, за которым мы обедали, не был изящным, что несколько удивило. Лишь разглядев, что дерево, из которого он был сделан, довольно старое, стало понятно, что эта древняя вещь, вероятно, принадлежит княжескому роду уже несколько столетий. Стулья, напротив, были резными и удобными.
– Что Ваше Высочие привело в наши края? – сын князя постарался быть гостеприимным.
– Решил посмотреть, как живут мои подданные, – не стал откровенничать я. – А то скоро война, и многие захотят примкнуть к армии.
– Война? – оживился Живчик.
– Война? – испугалась Ника.
– Война. Ближе к осени… – подтвердил я. – На этот раз нападать будем мы, так что разорений земель Империи не предвидится.
– Мы краем уха слышали о каких-то приготовлениях, но не подозревали, что так скоро, – Полибий явно заинтересовался новостью, и его прежняя отчуждённость почти улетучилась. – И много войск будет послано и куда?
– К счастью, воинов, вынужденных туда отправиться, будет не очень много, а вот дворянам, желающим присоединиться, на Малом совете было решено не препятствовать, если они пойдут во главе отрядов, набранных за свой, как говорят ляхи, кошт.
В глазах княжича загорелся огонь, да и движения его стали нервными, указывающими на высокую степень возбуждения. Ника это заметила и охнула:
– Полибий, неужели ты собираешься присоединиться?
– Конечно, сестрица! Такое событие ну никак не можно пропустить. Это же не стычки с полудикими степняками, а самая настоящая культурная европейская война! Любой дворянин, который будет в ней участвовать, покроет себя славой!
Я лишь наблюдал за этим разговором и не вмешивался.
– Вы, принц, конечно, тоже туда отправитесь? – с интересом спросил Живчик.
– Нет, – как можно равнодушнее ответил я. – Эту войну затевает король Поляндии и мне, как наследнику престола, невместно быть под его рукой. Вот если бы эта война была нужна нам, то я начал собираться бы первым.
Парень не стал вдаваться в вопросы субординации, и по его надменному виду, что он начал напускать на себя, было видно, как прежняя гордыня снова вскружила голову. Ника же сидела бледная, и я начал понимать её мысли. Ну да, у неё же есть жених, который наверняка тоже потащится на поля сражений.
– Твой Павел, сестра, тоже захочет присоединиться, – заметил Полибий, подтверждая мою догадку. – Будет здорово, если мы станем бить врагов плечом к плечу.
На девушку было больно смотреть, настолько она явно представила себе то, чем решил похвастаться её братец. Я уже хотел выказать своё отношение к этой войне, но домашние вдруг засуетились и через несколько минут в залу вошёл сам князь Петр Шаликов. Последовали слова формального приветствия, и хозяин дома уселся на своё место во главе массивного стола.
Глава 31
— Папенька, — с нервной дрожью произнесла Ника, — вы слышали о предстоящей войне?
— До меня доходили слухи, дочь, утверждающие, что на Западе нас ждут оглушительные победы.
— Его Высочие говорит, что мы будем помогать ляхам воевать германцев.
— О-о! — князь слегка удивился. — К этому всё давно шло, поскольку король Август — весьма амбициозный правитель, желающий вывести своё государство в число наиболее значимых.
— Я тоже отправлюсь на войну, — с пылом воскликнул Полибий. — Я покрою себя славой в многочисленных сражениях! Меня заметят и...
— Мы решим это позже, — спокойно произнёс Пётр Ипполитович. — Пока я решаю, куда и зачем ты отправишься.
— Ты хочешь мне запретить?! — с вызовом спросил парень. — Вот принц тоже думает, что войны нашей империи не нужны.
— Считаю, что Империи именно эта война за чужие и неявные для нас интересы не нужны, — уточнил я, притянув к себе чашку чая.
— Но Ваше Высочие на эту войну всё же отправится? — с прежним выражением лица спросил князь.
— Нет. Я вообще против того, чтобы наши воины погибали ради желания чужого монарха расширить размеры своего собственного государства, не давая нам никаких обещаний, кроме возможности умереть. Германцы нам не враги, в отличие от некоторых наших соседей, так что нет никакой необходимости портить с ними отношения. Более того, я подумывал разрешить германцам селиться на наших землях, поскольку в их княжествах наблюдается изрядное переселение.
— Почему же вы, принц, так заботитесь о германцах? Они нам чужие, в отличие от братьев-славян.