— Вот смотрю я на вашего коня, принц, и завидую. — начал наконец-то князь излагать свою мысль, которую я давно уже понял. — Я бы охотно скрестил своих лучших кобыл с ним.
— Да, конь знатный, — ответил я. — Ляхские послы на таких приезжали, вот мне и удалось двух себе оставить, поскольку они занедужили. Причём один лях пожелал перерезать горло своей почти павшей лошади, но гвардейцы не дали ему кровь перед самым дворцом проливать. Вы же знаете, что вывоз таких скакунов из Поляндии карается смертной казнью? — потрепал я гриву коня. — Такой гнедой стоит не менее пятисот талеров, и думаю, что можно запросить и ещё больше.
— Тогда понятно, Ваше Высочие, — кивнул своим мыслям Пётр Ипполитович. — В Поляндии главные воинские подразделения состоят из тяжёлой конницы. На хилых лошадках их кавалеристы далеко не уедут.
— Я много думал об этом, князь, — согласился я. — И есть у меня в планах привести в Империю кавказских аргамаков для расплода. Надо, надо развивать нам коневодство.
— Вот и я говорю, — обрадовался собеседник, — разрешите познакомить этого жеребца с парой моих кобыл.
— Я вот уже почти год никак не могу свою лейб-гвардию довести до нужной численности, — начал деланно сокрушаться я. — Вот найти бы мне в эти дни десяток молодых крепких парней... Тогда можно будет и не с только с двумя кобылами моего коня познакомить.
Князь удивлённо посмотрел на меня и задумался. Было видно, что лишаться будущих арендаторов землевладелцу не хотелось, но и ляхский конь ему очень приглянулся. Ехали мы далее в полном молчании.
— Хорошо, Ваше Высочие, — неожиданно промолвил Шаликов. — Ваши рекруты могут пройтись по моим селениям, и если кто из сыновей арендаторов согласится, то я препятствовать не буду. Но и вы уж тогда этого гнедого до самого своего отъезда передайте...
На обед к князю местные дворяне стали прибывать далеко заранее. Оно и неудивительно, поскольку в пути всякое может случиться, а опоздать даже на полчаса считалось моветоном. Приглашённых было около двух десятков семейных пар, но некоторые привезли ещё и своих детей. Понятно, что с намёком познакомить со мной в узком кругу, когда особо тщательным соблюдением этикета можно немного и пренебречь. Фамилии многих гостей ничего не говорили, но с тремя я виделся мельком на недавнем осеннем балу, и они теперь бравировали этим шапочным знакомством перед остальными.
В целом обстановка была действительно непринуждённой, поскольку все только и говорили, что о ближайшей войне. Мужчины, которым позволял возраст, как правило, изъявляли желание присоединиться к экспедиционному корпусу, женщины ограничивались охами и ахами. Все юноши просто грезили будущими боевыми подвигами, ну а девушки задумчиво смотрели на меня, строя более реальные, как им казалось, планы.
Ника на правах дочери хозяина дома, да и просто хорошей знакомой, представила своего жениха. Андрей Гурьев оказался довольно неплохим парнем, который поначалу тушевался рядом со мной. Его невеста в присутствии людей снова перешла на вы, но в целом вела себя довольно непринуждённо, чем периодически удивляло остальных. Благо, никто не решался копировать её поведение, и это мне нравилось.
Что Полибий, что Андрей спрашивали меня о возможности присоединиться к какому-нибудь полку, но я лишь разводил руками, поскольку это было не в моей компетенции. Даже если бы и знал, то считал ненужным для себя подталкивать молодых людей к такому кардинальному изменению их образа жизни. Если им надо, то сами всё узнают. Зато и в случае чего, их отцы не будут на меня иметь зуб. Видимо, это поняла и Ника, поскольку несколько раз за вечер бросала на меня признательные взгляды. Да, надо будет завтра уезжать, иначе могу и сорваться, глядя на эту красивую девушку.
После обеда многие сели за новомодную игру в карты. Молодёжь же больше интересовалась танцами, и мне пришлось приглашать всех девушек, благо их было лишь восемь. Три из них бросали на меня томные взгляды и старались прижаться посильнее в парных танцах, не очень-то и боясь подвергнуться осуждению со стороны взрослых, сидевших в соседних комнатах. Я чувствовал себя как мой гнедой, которого конюхи князя, доводили до нервного и физического истощения.
Одна девица пятнадцати лет, — Анастасия, дочь барона Александра Дивеева, — уж очень активно добивалась внимания и, не обращая внимания на приличия, почти не отходила, периодически касаясь своей рукой моей. Впрочем, хоть истинная причина такого поведения была непонятна, мне нравилась такая настойчивость, и я благожелательно смотрел на эти проделки. А вот неодобрительного взгляда Ники я совсем не понимал. С чего это вдруг? Ступай, тебя жених ждёт!..
Скорее всего, я слишком увлёкся Настасьей и почти перестал обращать внимание на других девушек, потому что одна из них, — дочь графа Дениса Гендикова, — проходя мимо, случайно запнулась и пролила морс из своего бокала Дивеевой прямо на платье. Ха!.. Казалось, что вот сейчас начнутся бои без правил, но как-то всё обошлось ненавидящими и многообещающими взглядами. Хмм... Может, действительно надо почаще выезжать в народ? Я уже приготовился стать переходящим призом в немой битве активных девушек, но подошла Ника и неожиданно увела меня от гостей.
— Ты что, хочешь, чтобы здесь война началась? — набросилась на меня дочь хозяина дома. — Они же потом годами будут друг дружку изводить. Тебе хорошо, уедешь и забудешь...
— А что я? — удивлёнными глазами посмотрел на Нику. — Мне сидеть паинькой в углу и смотреть на присутствующих китайским болванчиком?
— Нет, конечно, но... — Шаликова подбирала слова. — Но мог бы уделить всем одинаковое внимание.
— Я бы тебе уделил своё внимание, — неожиданно для самого себя произнёс я. — Мне эти клуши не очень-то интересны. Но ты занята, а Ханна... так вообще неизвестно где она... и встретимся ли мы когда-нибудь.
Ошеломлённая Ника молчала, а я изливал ей душу:
— Ты думаешь, мне легко? Всем от меня что-то надо, а мне и поговорить не с кем, да и просто пофлиртовать. Во дворце взрослые тётки и дядьки ходят... у меня там никаких друзей... Я до тринадцати лет вообще за пределы дворца почти не выезжал...
Не знаю, что на меня нашло. Вроде бы прожил много, повидал так вообще столько, что на две жизни хватит... А сейчас чуть ли не плачусь, как маленький мальчик... Неужели, действительно, моя взрослость теперь ютится где-то в углу сознания? Странное это ощущение, давно забытое. Неожиданно почувствовал как Ника гладит меня по голове, и шепчет что-то успокаивающе. Хорошо, что всё-таки не расплакался... а то бы потом вообще стыдно стало. Так и сидели мы минут пятнадцать, пока князь не стал нас искать. Мог бы и ещё минут двадцать не приходить...
Пришлось проявить мудрость, подойти к Дивеевым и пригласить их семью летом во дворец на празднование дня летнего солнцестояния. Те, конечно, не ожидали такой милости и долго благодарили меня, а Настасья смотрела красными заплаканными глазами и лишь широко улыбалась. Ну и хорошо. Пять минут позора, зато потом будет гордиться перед всеми, что наследный принц лично её пригласил. Да, тяжела ты, шапка Мономахова!
Глава 32
— Ваше Высочие! Вот так неожиданность!
Барон Николай Романович Эльмпт, седой тощий старичок, был изрядно удивлён неожиданной остановкой возле своей усадьбы наследного принца, которого сопровождал отряд гвардейцев.
Я не придумал никакой достойной причины наведаться к барону, и повторил сцену из кинофильма «Формула любви» со сломавшейся каретой. Ну а граф Денис Гендиков сопровождающий меня, так как проживал поблизости, лишь подтвердил мою личность. Забавно.
— Я и сам не ожидал, барон, что это изделие столичных каретников окажется настолько хлипким, — развёл я картинно руками.
— Мой кузнец всё быстро починит, — постарался успокоить меня Николай Романович. — Проходите в дом, Ваше Высочие... Хотя мы никого и не принимаем в последнее время...