Кандидатов было несколько. Но не прибыли двое самых влиятельных — Коттер Пайк, командующий Восточным Дозором и Деннис Маллистер, командующий Сумрачной Башней. Они оба не переносили друг друга, но являлись командующими двух единственных замков Дозора, за исключением Чёрного, следовательно, они представляли собой весомую силу. Но они не прибыли на выборы, хотя все ожидали, что они попытаются баллотироваться в лорды-командующие. По обрывкам разговоров Давос понял, что было несколько причин, по которым два основных кандидата не прибыли. Во-первых, на Чёрный Замок готовится нападение одичалых. На Чёрный Замок, но не на Сумрачную Башню или Восточный Дозор. Со стороны командующих этих замков было бы умнее укрыться вместе с гарнизоном в замке и переждать. Одичалые не умеют осаждать замки и не стали бы отвлекаться на них, а просто устремились бы дальше на юг, пока бы их не разбили северяне. Во-вторых, Пайк и Маллистер не могли не знать, что произошло в Дозоре. Они знали, что случилось с Джоном Сноу и опасались, что с ними могут поступить также недовольные чем-то дозорные. Если бы Пайк или Маллистер стал бы лордом-командующим, то ему пришлось бы расправиться с бунтовщиками, ведь крайне неразумно оставлять потенциальных мятежников у себя за спиной. Расправа над участниками заговора, в который было вовлечено немало людей, привела бы к резкому уменьшению числа личного состава и к всплеску недовольства. Поэтому Деннис Маллистер и Коттер Пайк здраво рассудили, что они целее будут, оставаясь в своих уютных норках.
Таким образом произошёл коллапс. Выборы начались, а кандидаты были, мягко говоря, не очень, большая часть из них подала заявку шутки ради. После первого этапа голосования, отсеялись все неизвестные, подавшие заявку шутки ради, кроме оставшихся двух человек: Аллисера Торне, Скорбного Эдда Толлета. Дело было в том, что они были одними из немногих кандидатов имеющих дворянское происхождение, а по традиции лордом-командующим мог становиться только человек знатного имени. И это несмотря на то, что вступая в Дозор, человек отрекался от титула.
Но оставшиеся два кандидата были спорными фигурами.
Аллисер Торне возглавил заговор против Джона Сноу и временно исполнял обязанности лорда-командующего до выборов, что привело к тому, что люди начали роптать. Торне не любил никто, все помнили его язвительные насмешки и «уроки фехтования», когда он просто потешался над новобранцами, но не учил их. А ведь Торне уже двадцать лет являлся Мастером над оружием Чёрного Замка, и через него прошли тысячи новобранцев, которые сейчас занимали неплохие посты в Дозоре и могли припомнить сиру Аллисеру его поведение. Поэтому кандидатура Торне была безнадёжна и он сам прекрасно понимал это, поэтому бросал гневные взгляды в зал.
Скорбный Эдд Толлет был гораздо адекватнее Аллисера Торне, но он сам неоднократно признавался, что из него получился бы самый паршивый лорд-командующий за всю историю Ночного Дозора. Прозвище «Скорбный Эдд» он заслужил благодаря своему характеру — это неисправимый пессимист и брюзга, склонный постоянно жаловаться на жизнь. Сейчас, оказавшись одним из основных кандидатов, он шокировано смотрел на окружающих и пытался втолковать им, что подал свою заявку исключительно, потому что Пип посчитал, что это будет забавно.
Поняв, что выборы грозят затянуться, а единственные кандидаты не подходят, братья Ночного Дозора зашумели и началось громкое обсуждение, чуть не переходящее в драку.
Мейстер Эймон попытался разрешить ситуацию:
— Братья! Есть ли среди вас ещё знатные люди?
Когда он задал вопрос, все притихли и начали оглядываться по сторонам. Мейстера очень уважали.
И тогда в голове Давоса словно щёлкнуло — вот тот самый подходящий момент! Он резко встал и, набрав воздуха в легкие, громко заявил:
— Да. Я знатный.
Народ зашептался. Давоса здесь никто не знал.
— Ты кто вообще такой, мать твою? — спросил кто-то.
— Я Давос Сиворт, известный под прозвищем Луковый Рыцарь. Лорд Дождливого Леса.
— Но, насколько мне известно, твои титулы дарованы тебе мятежником Станнисом, чья власть оспаривается, — ехидно протянул Хенри, державший в одной руке рог с элем.
— В рыцари я был посвящён при Роберте, — не согласился Давос, и тут Эдрик понял: сейчас или никогда.
— Братья, — вскочил Эдрик. — Если я правильно помню, Дозор не участвует в политике, а значит, вы не можете заявлять, что титул, данный Давосу Станнисом, нелигитимен. Я ручаюсь за этого человека и за его честь!
— А это ещё кто такой? — раздалось с последних столов.
— Я Эдрик Баратеон, сын Роберта Баратеона и его единственный узаконенный бастард, — с вызовом бросил Эдрик, высокомерно посмотрев на спросившего.
Наступила тишина. Давос и сир Аллисер обменялись только им понятными взглядами и Торне, кивнув, произнёс:
— Я думаю, сир Давос имеет право выдвинуть свою кандидатуру.
— Если вам есть что сказать, то говорите, сир, — почти шепотом промолвил мейстер Эймон.
Давос кивнул и начал спонтанную речь:
— Братья, я облачился в чёрное лишь несколько часов назад. До этого я успел побывать во многих передрягах и увидеть многие события, о которых будут вспоминать наши потомки. Я надеюсь. — Он взял паузу и убедился, что его никто не собирается перебивать. — Я родился в Блошинном Конце, я такой же простолюдин, как и вы. Поверьте, вкус блошиной похлёбки мне хорошо известен. — Кое-где раздались смешки. — Я долгое время был контрабандистом, пока не попал на службу к королю, — Давос запнулся. — лорду Станнису. Он лишил меня четырех пальцев, — он снял перчатку и показал обрубки, — но пожаловал мне рыцарское звание и взял на службу. Я поддержал его в войне и, когда он был разбит, я поддержал его родственника и преемника Эдрика. Был с ними до конца и поплатился за это.
Он оглядел дозорных и понял, что этого недостаточно.
— Я знаю, что за зло идёт с севера. — Люди вздрогнули. — Именно они, не одичалые, наша главная угроза. И не только наша. Я знаком с многими людьми, уверен, они помогут нам. У меня остались связи с некоторыми контрабандистами, которые помогут нам припасами. Эдрика многие знают, и благодаря ему Дозор тоже может рассчитывать на помощь. Если вы выберете меня, я буду понимать вас, как Давос из Блошинного Конца, человек из низов, я буду справедлив, как Станнис, и буду верен вам, как был верен Баратеонам.
Он замолчал и сел, постаравшись абстрагироваться от происходящего. Когда Мелисандра открыла ему всю картину происходящего на Севере, он ужаснулся, позабыв неприязнь к ней. Она показала ему картины покрытого снегом Вестероса и Королевской Гавани, дома которой были полностью изо льда. А по Королевскому тракту шла бесконечная вереница закованных в кандалы людей, которых сопровождали Иные-погонщики верхом на морозных пауках. Именно тогда Давос понял, что если он не проиграет борьбу и не будет сослан в Ночной Дозор, то он вступит в него добровольно.
Началось голосование. Люди подходили и клали вырезанные из дерева ромбы в один из четырёх котлов, над тремя из которых стояло имя кандидата. Четвёртый котелок служил для голосов воздержавшихся. После того, как все проголосовали, мейстер Эймон принялся считать.
— Триста сорок восемь воздержались, — произнес он, закончив подсчёт крайнего котелка. Да, воздержавшихся было довольно много, ведь большинству из дозорных было непонятно за кого голосовать, когда для них не было достойной кандидатуры.
— За сира Аллисера Торне сорок два голоса. — Послышалось возмущённое ворчание.
— За Эддисона Толлета пятьдесят два голоса. — Скорбный Эдд выглядел потрясенным.
— За сира Давоса десять голосов, — обьявил Эймон, и Сиворт понурно опустил голову. Его план провалился.
Неожиданно поднялся Аллисер Торне. Он всегда недолюбливал Толлета, ведь тот был дружком Джона Сноу, и если бы он стал лордом-командующим, то первым делом отправил на плаху самого Торне.
— Я снимаю свою кадидатуру и передаю голоса сиру Давосу. — И сел обратно.