Так, хватит тут параноить. Сейчас дойдёт до того, что я сам себя предам. И что мне самому себе нельзя доверять. Кстати, а ведь это вполне вероятно. Я не могу уверенно сказать, что не нахожусь сейчас под чьим-то контролем.
Всё, хватит. Это уже слишком я закопался. Паранойя — это, конечно, хорошо, но не настолько, а поэтому следует принять за истину то, что я принадлежу самому себе и что могу доверять себе.
— Мирон, ты сегодня рано, — произнёс Карлос. Он, оказывается, любил покурить, но исключительно не за свой счёт. Табак сейчас дорогое удовольствие, а у князя он лучший.
— Сегодня не было обучения, — сказал я, сканируя его ментальную сферу, чтобы уловить, в курсе он этого или нет. Но, судя по всему, не в курсе. Или он слишком хорошо контролировал свою ментальную сферу. Вот опять паранойя подаёт свой голос.
— Что-то произошло? — поинтересовался Карлос, увидев у меня на лице неподдельные эмоции. — Говори. И не пытайся скрывать. Мы друзья и поможем тебе.
— Ничего особого. Просто понял, что являюсь полезным инструментом у власть имущих и что мной можно пожертвовать для достижения результата.
— Долго до тебя доходило, — хмыкнул Гарсия. — Это было понятно сразу. С нами не считаются. Мы просто полезные инструменты в данный момент. Стоит нам потерять полезность — о нас забудут. Но мне это привычно. Ко мне все так относились, кроме отца Алонсо. Привыкай и ты.
— О чём разговор? — зашёл в комнату Силантий и Генриетта следом за ним.
— Наш лидер ушастый только понял, что мы всего лишь инструменты у власть имущих, — произнёс Карлос. — И это его сильно задело.
— Я с самого начала знала, что так будет. Рассчитывала на худшее, но вы оказались хорошими людьми, — сказала Генриета. — Неужели ты рассчитывал на то, что они действительно нас считают себе равными? Ты прямо как ребёнок.
— Ри права. Пока не станем равными им по силам, мы будем лишь полезными инструментами, о которых заботятся, — согласился Силантий. — Я этого всего дерьма хлебнул за жизнь очень много. Даже когда взбунтовался, меня не списали, а просто убрали в запасные — а вдруг пригодится когда-то. И я этого когда-то долго ждал. Я рад, что пригодился тебе, а не кому-то из тех, — добавил он, указав пальцем в вверх.
— Спасибо, — ответил я, чувствуя внутреннее облегчение. Хоть паранойя и говорила, что они могут подыгрывать, но подсознательно чувствовал, что могу им доверять.
— Не за что, ушастик, — сказал Силантий. — Идём жрать, а то я последний раз ел уже часов восемь назад.
— Попробуй ещё раз меня так назвать — сделаю тебе ослиные уши, — возмутился я, улыбаясь. Мне в компании этих трёх человек спокойно, очень спокойно и хорошо. Действительно ли они мои друзья, я не знал, но хотел в это верить.
— Боюсь-боюсь, — отшатнулся шутливо от меня дьякон и громко рассмеялся.
— В чём-то наш обжора прав. Пора идти завтракать. После завтрака, раз у нас отдых, предлагаю отправиться вновь в горы. Там так спокойно, — сказала Генриетта.
— Согласен, — произнёс Карлос, кивнув головой в угол. В «Магическом зрении» видно, что чары в углу активизировались. Я мог заглушить прослушку, но смысла не было, а потому, перешучиваясь, мы отправились на завтрак.
Глава 24.
После захвата могильщика количество прорывов постепенно начало уменьшаться. Не исчезло полностью, но довольно серьёзно сократилось. Теперь прорыв в худшем случае был раз в неделю, а бывало, что и целый месяц не было ни одного прорыва. Да и сила прорывов довольно сильно уменьшилась. Последние три раза и вовсе было, что к нашему прибытию регулярные воинские подразделения уже расправились с тварями при помощи зачарованных снарядов. Благодаря этому последние три месяца ситуация в мире стабилизировалась. Но если иномировая угроза уменьшилась, значительно уменьшилась, то вот внутренние угрозы, наоборот, начали серьёзно увеличиваться.
Конфликты между государствами, замороженные на время вторжений, вновь начали поднимать голову и, естественно, первым, кто нарушил негласное перемирие, стал Наполеон. Он отверг ультиматум Прусского короля о выводе войск с территории бывшей Священной Римской Империи и, наоборот, усилил своё военное присутствие, что привело к новым боевым столкновениям между Прусским королевством и Францией. Эти события словно стали спусковым крючком, и буквально в течение нескольких недель все страны Европы стали выяснять свои отношения при помощи оружия. А если учесть, что из-за угрозы иномировых вторжений у воинских подразделений было немало магического вооружения, то сразу становилось понятным, что боестолкновения не были простыми.