— Вот, видите, как тяжела судьба женщины в неграмотном крестьянском быту. Для того мы — коммунисты и строим школы, а вы — пионеры, помогаете нам и комсомольцам бороться с неграмотностью и эксплуатацией человека человеком.
Чекист Крылов дал знак вожатому продолжать и сел. Марк, с неповторимым южным акцентом, прочитал очередную записку Павлика:
«Я устал. Я еще не совсем от ран оправился».
И прокомментировал:
— Как вы знаете Павел получил три ножевых ранения и его еще голоблей по башке ударили.
«Чем, чем?» — переспросили из зала.
— Ну палиця, как её — дубина. Поэтому давайте заканчивать. Во дворе накрыты столы, пионеры и школьники могут покушать и гарно чай похлебать. Потом вожатый покажет вам нашу знаменитую лесопилку.
Глава 6
«Ромэ́н» — московский музыкально-драматический театр, основанный в 1931 году Иваном и Георгием Лебедевыми. Режиссёром-постановщиком первой работы театра был Моисей Гольдблат. Театр располагается в здании отеля «Советский», имеет статус Государственного бюджетного учреждения культуры…
Фрилансер Смерти, бывший ликвидатор Роман Шереметьев по кличке Скунс, сидел в ложе московского театра Ромэн и вспоминал юность.
Хабаровск, Школа КГБ и он — двадцатилетний курсант этой школы, который едет домой на каникулы. За плечами строгость отцовского дома, всепрощение матери и четыре курса Института иностранных языков.
Он уже подходил к автовокзалу, когда клубок тел в подворотне привлек его внимание.
Местные пацаны били цыганенка.
А тот уже не мог сопротивляться, просто свернулся клубочком, закрыв голову.
— Вора учите? — спросил курсант.
— Цыгана! — ответили мальчишки.
— Если убьете — мужики из табора найдут каждого и прирежут! — добавил Роман стали в голос.
Потом, не обращая внимания на подростков, приподнял ребенка и, осознав что тот идти не сможет, взвалил его на закорки. Цыганенок не был тяжелым. Тем ни менее по дороге к табору Шереметьев два раза отдыхал.
— Вот, положил он мальчика на ковер перед старой цыганкой, сидевшей на цветастых подушках. Та остро взглянула на курсанта, кивнула каким-то своим мыслям, наклонилась к мальчику, сказав громко:
— чаворАлэ ту мэ лахтём (Парень, мы тебя нашли). — А потом, обращаясь ко мне: — на уджА (не уходи).
И крикнула в столпившихся цыган:
— барО, со тэхАс? (Старший, что есть кушать / угощай гостя).
Роман с интересом прислушивался к незнакомой речи, отдаленно напоминавшей румынский язык. Шустрая девчонка выскользнула из толпы:
— Я буду тебе рассказывать, что бабушка говорит. Она плохо знает твой язык. Она говорит, что мы тебе благодарны за то, что нашел парня — сына баро. И просит тебя остаться на пир и еще пожить у нас в гостях.
Курсант подумал было отказаться, но утром он не позавтракал, ибо в каникулы столовая не работала. Поэтому согласился, и как-то остался, втянулся, с интересом изучая цыганский кочевой быт.
Например, узнал, что многочисленные и пышные юбки у старших женщин скрывают еще и пояс с крючьями, на которой споро цепляют зазевавшихся кур и чужие кошельки, которые подносят пацаны. Или то, что шарить по карманам и сумочкам мелким можно только до четырнадцати, потому что с четырнадцати начинается уголовная ответственность по статье 144 (кража личного имущества).
Внешне хаотичное, но совершенно организованное и в чем-то анархическое общество вечных кочевников захватило городского юношу, выросшего в изоляции от многих жизненных реалей. К тому же, он поймал в себе нежелание попадать вновь, хоть на время, под жесткую власть отца. Зато в таборе мужчины выполняли только мужские обязанности: защищать, управлять и отдыхать. Еще на них возлагалась забота о транспорте, будь то привычные кони или автомашины.
И был праздник, где не было пьяных. Вино текло рекой, ели много и вкусно. Приправленная дымом и волей еда была восхитительна. Парень набил живот и съел еще немножко. Потом были дикие танцы и дикие песни. Он тоже пытался изобразить танцевальные па. А потом и вовсе закрутил акробатические этюды: и через голову, и боковым колесом, и через спину… чем вызвал искренний восторг у таборного люда.
А потом, в шатре, к нему под шелковое одеяло скользнула юная цыганочка. Та, что работала у старой колдуньи переводчиком.
— Бабушка сказала, что твое семя взрастет в нового бару для табора, — шепнула она, прижимаясь к курсанту горячим телом…
— Это и еще многое вспомнил Роман Шереметьев под звуки цыганской музыки. Он сидел в ложе один, гибкий старик с благородной сединой и высоким лбом аристократического лица.