Сложилась неприятная ситуация. Группа Павлика дежурила в Сокольниках, который при советской власти обрел праздничный вид. В городском парке культуры и отдыха (ГПКиО) имени наркома просвещения товарища Бубнова[64]. У главного входа соорудили фонтан, на большом кругу устроили оркестровую эстраду, выставки, ресторан. Построили популярные в то время аттракционы: «аэропетля», «силомер-молот», «скользящий полёт», «комната смеха», «вертикальное колесо», тир, «качели-лодки», «иммельман». Зимой, конечно, фонтан не работал, да и не все аттракционы действовали. Но народ это не смущало — сама прогулка, где хвойный воздух пьянил лучше шампанского, была за счастья жителям тогдашней Москвы, топившейся в основном углем идровами, отчего в воздух пах гарью, а сугробы темнели от сажи. Кроме того молодежь любила большой каток, где коньки «снегурки» с загнутыми носами можно было взять в аренду и примотать их к валенкам или зимним ботам (к любой обуви) специальной веревочкой. (Были еще длинные коньки на ботинках — бегаши, но их приносили с собой мастера конькобежного спорта. Снегурки можно было крепить и к специальным ботинкам, но в прокате такие появились лишь после войны).
Естественно, вместе с отдыхающими в Сокольники повадились и воры с хулиганами. Тем более, что в павильонах и павильончиках выпивки было море разливанное. Так рядом с избой-читальней, которая отапливалась голландской печью, был павильон незабвенного «пиво-воды», мужественно работавший и зимой с помощью железной буржуйки. И там, конечно, можно было заказать кружку с «прицепом» в виде стограммовой добавки водки или самогона — личный гешефт буфетчицы.
И дежурство юдээмовцев сильно проредило ряды шпаны, пока они не наловчились убегать с аллей, а на побежавших за ним пары-тройки комсомольцев устраивать в лесу засады.
Шереметьев, сразу нашел решение — праща. Сам он владел этим оружием безукоризненно, поскольку, в отличие от пистолета, мог в любое время и в любой ситуации превратить шарф, полотенце, тряпку в оружие, действенное до ста метров и уверенное на пятидесяти. Ну а снарядом для пращи может служить любой увесистый предмет от булыжника до портсигара или стакана. Молодежь приняла находчивость Павлика как должное — деревенский парень, может они там все с пращой охотятся. Так что пущенный в спину беглеца камень прекратил побеги от милицейской дружины. Ну а потом пьяных хулиганов доставляли в вытрезвитель[65], благо он рядом с парком на Каланчевской улице. Ну а воров, конечно, удавалось поймать не так часто, хотя пару карманников команда Павлика Морозова задержала.
И вот тут-то случился случай, такой, понимаешь, случай, вовсе и нехороший. На большущей аллее, ну той, где ещё при Петре I был прорублен просек, на котором молодой царь устраивал гулянья — аллея и существует по сей день, и носит название «Майский просек». Так вот, на этой аллеи камешек, пущенный в спину хулигана, вырвавшего у барышни сумочку, попал не в ватную спину, а в затылок, не прикрытый зимней кепкой с ушами… Ну, конечно, шпаненка (парня лет семнадцати) доставили в госпиталь, но зря везли — умер подлюка! Как заключил патологоанатом, из-за обширного кровоизлияния в мозг.
И вот собрали комсомольское собрание в МУРе, принимать меры и против практики с пращами, и против инициатора — Павлика. Инициатива всегда имеет инициатора, закон джунглей.
Павлик — что, Павлику все фиолетово: его душа обитает в иных империях. А вот Шереметьеву надо обживаться в этих допотопных джунглях, где даже смартфона нет под рукой, а в магазинах не то что полуфабрикатов — вообще жратвы почти нет. А тут еще молодой опер, из тех, кто раньше в гимназии учился, чистенький… вякнул.
— Гнать его из комсомола, он сам хулиган, думает в Москве, как в его деревне можно себя вести!
Видимо гимназистик не в курсе был, кто рекомендовал Морозова и кто его привечал в Москве. А может и вообще не читал про геройского пионера.
Встал Шереметьев, слова не попросил по правилам собрания. Просто встал, куртку снял нервно — на пол бросил. Свитер стянул — на пол бросил. Шаровары приспустил.
— А вот это ты, гнида сытая видел! — сказал. И пальцем на животе рану показал и на груди — рядом с сердцем. — Тебя, падла, примазавшаяся к нам, к бедноте, кулаки ножами убивали, как меня! Ты пионерскую организацию на селе создавал, с бандитами боролся, как я! Может тебя Надежда Крупская в Москву вызывала и в комсомол рекомендовала! Может ты, как я от бандитов по дороге помогал отбиваться чекистам, за что именной маузер получил!..
Нет, сам Шереметьев, особого адреналина не испытывал — частью играл. Но натурально играл, с надрывом, как привыкли в этом времени и сами артисты, со слезой и на максимуме, «чувственно».
В результате гамназистика из комсомола вычистили, как человека с буржуазной идеологией — чуждого элемента. Так же комсомольцы написали докладную руководству МУРа, о том, что доверия милиционеру комсомол не выражает.
Ушел заплаканный гимназист, а Павла после собрания пригласили к начальнику. Вуль лично закрыл за Павликом дверь и сказал негромко.
— Затею с пращами кончай. Булыжник, конечно, наше оружие[66], но небось не семнадцатый год, меру надо знать. Мы не бандиты. А гимназиста мы почистим, почистим.
Угрызения совести за поломанную судьбу молодого парня Шереметьев не испытал. Жизнь — борьба, по словам Маркса. Но вооружить своих бойцов было надо, поэтому уже на следующий день он пришел к начальнику снова с образцом и прародителем полицейской дубинки, которую впоследствии назовут нелетальным средством наведения порядка (несмертельное оружие — специальное средство, которое используется сотрудниками правоохранительных органов, охранных и силовых структур, уголовно-исполнительной системы)[67].
Для этого он пропустил утренние уроки на подготовительных курсах МГУ и отправился на завод «Красный Треугольник» (Кто не знает галоши этого завода, особенно после перехода производства резины в 1932 году на отечественный синтетический каучук), где ему после жаркого диспута с начальником цеха и демонстрацией мандата на оружие (с угрозой разобраться с контрой в чека) помогли залить небольшую палкус поперечиной ближе к рукоятке жидкой резиной, из которой отливали на заводе разные изделия.
Вот эту дубинку и продемонстрировал комсомолец ошарашенному начальнику. И естественно, начальник спросил: а поперечина зачем. И получил в ответ красивую демонстрацию этой дубинки при защите от ножа, при удушении и при боевой стойке.
— Это ты сам придумал? — Спросил Леонид Давыдович.
— Мы в деревне часто на палках сражались, понарошку… — Ответил Шереметьев в образе Павлика.
— Предложу на совещании, — сказал Вуль, — для использования в отделениях милиции. Нашим оперативникам пока и пистолета достаточно. А вы с комсомольцами можете взять на вооружение, только чур — по головам не бить, хватит нам трупов.
— Заявочку напишите для фабрики на двадцать дубинок, — сказал юноша. — Отнесу в бухгалтерию, посчитают, гроши выделят.
— Добро, — ответил Вуль.
Глава 24
Успешно закончился эксперимент по использованию заключенных на строительстве Беломорканала. Масштабы экономического использования заключенных растут, соответственно растет и их число, но этот способ не может решить все проблемы.
65
В 1931 в Ленинграде был открыт первый вытрезвитель. В дальнейшем вытрезвители в СССР открывались из расчёта одно учреждение на 150–200 тысяч жителей. Единственным исключением стала Армения, где не было ни одного вытрезвителя.
66
На самом деле выражение возникло позже, как название скульптуры (1927) русского советского скульптора Ивана Дмитриевича Шадра (1887–1941), посвященной русской революции 1905 г.
67
https://youtu.be/0RLIJjNHir8.
Дубинки такого типа, с дополнительной боковой рукояткой, называются «тонфа». Вторая рукоятка чаще всего используется для удержания дубинки таким образом, что короткая часть с основной рукоятью торчит из-под кулака и направлена в сторону противника, позволяя совершить мощный толчок-удар торцом рукояти вперёд, а длинная часть прилегает к локтю. При таком положении инструмента им можно блокировать удар палки или биты, рука будет при том защищена от перелома.